oldmonkey неожиданно совершенно подарила мне историю!))) спасибо,родная
читать дальшеНикита вихрем пронесся по коридору старого ДК. Мимо деревянных двустворчатых дверей, из-за которых слышались обрывки музыки или напряженная тишина, слаженный топот и окрики педагога. Репетиционный зал был в самом конце, в холодном гулком помещении с эркерными окнами. Ник сам отправил туда Витьку час назад, а сейчас лучший друг срочно понадобился.
За дверью было подозрительно тихо – ни грохота, ни мата, ни разборок, которые Витька устраивал по поводу и без. Никита, едва дыша, потянул ручку на себя и засунул в образовавшийся просвет длинный нос, за который в школе был прозван Буратиной. С прозвищем постарался, разумеется, Витька. В смысле, Виктор Сергеевич Сомов – лучший друг, единственный совладелец небольшого бизнеса и почетный свидетель бракосочетания, которое было намечено на текущую субботу.
Будущая супруга взялась за организацию торжества с невиданным размахом. В программе значились кортеж из лимузинов, платье, сшитое на заказ за совершенно безумные деньги, обручальные кольца из белого золота с брильянтами и выгравированными на внутренней стороне клятвами верности, а также менее грандиозные, но очень модные детали, одной из которых значился первый танец молодых. На этот танец Никита потратил шестнадцать учебных часов со специальным репетитором. Изящно скользить по паркету у него получалось с трудом, но против ультиматума любимой девушки не попрешь – проще пережить наезд БТРа, чем хрупкой блондинки двадцати трех лет от роду.
Сомов подначивал и ухмылялся ровно до того момента, пока не узнал, что следующим в программе праздника станет танец свидетелей. Алина во что бы то ни стало хотела свести небедного и неженатого Сомова со своей подругой, а по совместительству - свидетельницей. Витьку чахлые прелести Дарьи не привлекали совсем, но невеста была приверженцем древнего принципа «стерпится – слюбится», и возражать ей было бессмысленно.
Никита чуть не в ногах у другана валялся, чтобы заставить того пойти заниматься. Сомов упирался долго, но, наконец, пообещал, выдвинув одно условие: делать он это будет без Дарьи и с собственным преподавателем. Никита не решился возражать.
Сейчас, стоя посредине зала, Сомов держал в объятиях хрупкого эльфовидного Эдуарда Вадимовича (лауреата каких-то там конкурсов, который занимался в ДК с детьми, и попасть к нему в коллектив считалось большой удачей) и громко сопел.
- Ничего сложного! – репетитор поднял глаза на Витьку, который возвышался над ним на полторы головы. – Элементарный шаг. Давай еще раз.
Сомов качнулся угрожающе и Эдуард Вадимович сдавленно застонал, выдергивая свою узкую стопу из-под Витькиного ботинка сорок четвертого размера.
- Господи, Сомов, ну что ты за колода, а?
Никита непроизвольно вжал голову в плечи – сейчас от этого балеруна и мокрого места на паркете не останется.
- Эдь, не издевайся, - просительно зашелестел Витька, - не могу я ваше дрыгоножество. Устал, будто мешки ворочал. Давай, ты ему скажешь, что я безнадежен?
- Ты мне хочешь профессиональную репутацию порушить? – возмутился Эдик. – У меня даже паралитики танцуют!
- Но я-то не паралитик, - тихо возразил Витька.
- Ты хуже, - рыкнул учитель.
- Так, еще раз, - Эдуард Вадимович хлопнул ладонью по крепкому сомовскому бедру, - сначала эта нога. Эта! Запомнил?
Сомов покорно кивнул.
- Давай…
Парочка попыталась изобразить какую-то пародию на вальс, хотя более всего Витькины движения напоминали пантомиму «Мишка косолапый по лесу идет». Гибкий Эдуард Вадимович смотрелся рядом с Витькой, как саксонская фарфоровая пастушка рядом с идолом с острова Пасхи. При этом идола безжалостно критиковали, гнули, разворачивали и даже били. Он вздыхал, краснел, терпел. Происходящее было настолько удивительным, что Никита готов был ущипнуть себя и проснуться.
Еще удивительней стало, когда на одном из плавных виражей, долженствующих изобразить поворот, Сомов прижал к себе Эдуарда Вадимовича, как родного, и застыл, не обращая внимания на музыку.
- Не вздумай проделать такое с партнершей, - с трудом выбрался из медвежьих объятий репетитор.
- Ревнуешь? – ухмыльнулся Витька.
- Девушку раздавишь, мастодонт, - отрезал педагог.
- Нужна она мне…
Сомов стоял, наблюдая, как лауреат стягивает с себя толстовку.
- А может мне заболеть? – спросил Сомов.
- Ага, - согласился Эд, - воспалением хитрости в терминальной стадии. Давай.
- Эдь, - Витька вытянул лапищу навстречу тонкокостному балеруну, - иди сюда…
Когда товарищ педагог опасливо подошел, Сомов с утробным урчанием вжал субтильную фигуру в себя и, к ужасу Никиты, как голодный вампир, присосался к шее.
- Придурок, - донеслось откуда-то из кашемировых складок свитера, - засосов не наставь.
- Я аккуратно, - пообещал Витька, возвращаясь к своему занятию.
Никита не знал, что делать: то ли трусливо отползти и притвориться, что ничего не видел, то ли резко распахнуть дверь и спровоцировать немую сцену. Слепой случай все решил за него. Из телефона выстрелило мощным аккордом Раммштайн, который Никита установил на будущую тещу, уж ей-то непременно следовало ответить.
Сомов, не разжимая рук, повернулся вместе с добытым в танце телом и раздул ноздри.
- Я это…- - заблеял Ник, - я за тобой, а ты тут… вот…я…. В общем, жду тебя в машине.
И он аккуратно прикрыл створку.
- Неожиданный каминг-аут в танце, - выговорил Эд, все еще удерживаемый в силовом захвате, - можно сказать, вершина моей карьеры.
- Теперь я, как честный человек, должен на тебе женится, - улыбнулся Сомов.
- Вали отсюда, честный человек, - с пол оборота завелся Эдик, - у меня занятия через сорок минут.
- Эдь, - Витька чмокнул вырывающегося Эдуарда Вадимовича в нос, - я вечером приеду?
- С чемоданом?
- А можно? – просительно заглянул в глаза Сомов.
- Нельзя, - отрезал репетитор, - и мы это уже обсуждали.
- Вот всегда ты так, - погрустнел Витька, - не веришь, что я серьезно?
- Верю, что ты серьезно влип. Снимут сейчас с тебя почетные обязанности свидетеля.
- Думаешь, расстроюсь?
- Думаю, да.
Глядя на набычившегося Сомова, Эд сменил гнев на милость.
- Ладно, иди, там тебя друг ждет. И позвони мне, - добавил он, - как все у вас там…
- Да понял я, - махнул рукой Витька.
- Вечером приезжай, - буркнул в спину Сомову Эдуард Вадимович, - если хочешь, с чемоданом.
Витька обернулся, улыбнулся широко и затопал на выход.
Сидя в машине, Никита перебирал в уме всех неженатых презентабельных знакомых – следовало срочно пристроить свидетельницу в надежные руки.