Бегаю по потолку, потому что вооот!))

[zosiapupkina]

спасииибо

22.06.2015 в 23:17

Пишет  Royal Heart:

Увидела у Мотика вот этих товарищей и родилась история)))





Волки уходят в небеса.

Автор Royal Heart
Бета myowlet
рейтинг R

Внизу под обрывом шумела река, разбивая хрустально ледяные волны об острые камни, закипая круговыми бурунами, иногда брызгая радужной пылью. Игорь сидел на самом краю и пытался прислушаться к пению реки, получалось пока не очень. Но предстояло же этому научиться, раз уж попал в племя. И заодно надо слышать небо и землю, что для него и вовсе оставалось загадкой.
- Не получается? – раздался за спиной низкий, гулкий голос.
Игорь дернулся и обернулся, рядом стоял Гэхерт, шаман племени и внимательно наблюдал за ним. Пожалуй, шаман оказался самым большим сюрпризом, который ему встретился в начале. Какие при этом слове у обычного человека ассоциации? Обычно небольшой, но шустрый, морщинистый, с прокаленной солнцем кожей старик, то энергичный, то задумчивый, с хитрыми черными глазками. Дети, убежавшие играть из деревни, на него наткнулись, и привели в племя, найдя околевающим на морозе, потому что понтовая кожаная куртка на вьюги не рассчитана, а только на город, где бежишь от подъезда до транспорта, то первым делом его привели к Гэхерту, уложив на лавку в его доме. Игорь почти не соображал, но увидел высокого темноволосового парня с прозрачными темно-голубыми глазами в бархатной обводке черных ресниц, который придирчиво его оглядел, из волос торчали перья, на груди на нескольких шнурках болталась гроздь диковинных амулетов. Рубаха из светло-коричневой замши была густо покрыто причудливой вышивкой, на пальцах - несколько костяных колец. На лбу виднелась татуировка в виде семилепестковой, на лице с обеих сторон подбородка поднимались на скулы тату, похожие на толстые басовые ключи, разделенные внизу небольшим клинышком, острием вверх. В срубе густо пахло травами. Наклонился над Игорем и что-то вопросительно произнес. Игорь смог только отрицательно помотать головой.
Остальные сгрудились возле двери и явно ждали. Гэхерт отрывисто что-то приказал, трое мужиков сразу же просочились за дверь и унеслись выполнять указания. А женщины принялись раздевать его, цокая языками, удивляясь незнакомым приспособлениям. Потом его завернули в одеяло, шаман тем временем рылся на полках, складывая отобранное на крепко сколоченный стол, потом переложил травы на деревянный поднос с бортиками и прорезями в них, туда же пошли какие-то странные инструменты из кости.
Оказалось, что мужики затопили баню, его туда притащили уложили на полку, сдернули одеяло и ушли, оставив одного с татуированным. Тот тоже не спеша разделся, показав изумительно красивое тело: мускулистое, сухопарое, пропорционально удлиненное, в баньке видно было еще хуже, горело несколько масляных ламп, но, кажется, и на теле были приметные татухи. Если бы Игорь был в более активном состоянии, то слюни бы давно висели до колен. А так он только мог изумленно таращиться на него. Татуированный сосредоточенно раскладывал травы по горшкам с кипятком, потом вытащил какую трещалку и начал ею помахивать, завывая странные запевы, тянется струна мелодии, тянется, а потом вдруг треск! И восклицающее заклинание. Затем вытащил что-то вроде барабанчика и принялся и на нем отбивать просто гипнотизирующий ритм, от чего сознание поплыло еще сильнее, как будто мало было запаренных и горящих в курильницах трав. Через какое-то время отложил и его и принялся деловито осматривать Игоря. Помял руки-ноги, жесткие пальцы беспощадно прошлись по мышцам, потом вдоль хребта, явно с недоумением потыкал в шрам от аппендицита и те шрамы, что остались от операции после нападения. Да уж, такого ему видеть точно не доводилось. Осмотрев, пришел к какому-то выводу и отодвинулся; взял одну из плошек и выплеснул ее содержимое на раскаленные камни. Дальнейшее Игорь помнил плохо: его то мяли железные руки, то настои ему в рот вливали, а то и снова что-то выплескивали на камни, растирали какими-то мазями, чьи крупинки обжигали кожу, обливали то простой теплой водой, то настоями. Последнее он смог опознать, его растерли медом с солью и еще какими-то сухими травами и снова отмыли. Когда его, почти уже потерявшего сознание, вытащили в предбанник, то там облили ледяной водой, особое внимание уделяя груди и голове. Потом снова завернули в подогретое банными парами одеяло и утащили в дом к Гэхерту.
Проспал он больше двух суток. Когда проснулся, то в окошко пробивался скудный зимний свет, а новый знакомец, что-то напевая себе под нос, строгал какую-то деревяшку. Игорь прислушался и с удивлением осознал, что разбирает песню о дальней дороге, что идет из-за края миров. Прокашлялся, привлекая внимание.
Парень обернулся и улыбнулся:
- Проснулся? Очень хорошо, значит, пошел на поправку. Есть будешь?
-Ааа… да, пожалуй, буду, - выдавил Игорь. Он отлично понимал, что говорит на каком-то совершенно чужом языке, но, тем не менее, чувствовал, что может его использовать не хуже русского. – А ты кто? И где я? Я ничего не понимаю. Вернее… Мы друг друга понимаем? Но это же не русский? – а никаких других языков он выучить толком не удосужился, трояк за английский в школе и академии ему рисовали, закрыв глаза.
- Нет, не русский. А понимаешь ты все потому, что я провел над тобой ритуал принятия, - ответил тот, подходя к лавке, на которой лежал Игорь.
- Ритуал?! – поразился он. – Что значит ритуал провел?
- Я – шаман, - спокойно сказал татуированный. – Мое внешнее имя – Гэхерт. И, чтобы ты смог быть у нас, то мне пришлось сделать так, чтобы ты мог понимать нас, а мы – тебя. Чтобы не случилось ничего такого, что могло бы навредить моим людям.
- На шамана ты не больно-то похож, - недоверчиво сказал Игорь.
- А кого я похож? – улыбнулся он.
- Ну, на неформала какого-то, - смутился тот.
Гэхерт тихо рассмеялся.
- Вряд ли. Мне сложно идти против правил, иначе я не смогу камлать как следует.
- Ты понял, что я имею в виду?! – поразился Игорь.
- Понял, я вижу рисунок твоих мыслей.
Вот тут Игорю стало реально плохо, когда он понял, насколько он прозрачен для своего собеседника. Сам он едва ли мог догадаться, о чем ему говорят, если бы немного разговор пошел о незнакомых вещах и явлениях . Вряд ли он сам мог тянуть на неформала, как бы ни кичился этим подростком, сейчас от этого всего осталась разве только прическа, которая вызывала косые взгляды у эйчаров и начальства: практически выбритые виски и поставленный дыбом хохолок сверху, ему даже казалось, что это отвлекает от крупных, оттопыренных ушей, из которых пришлось перед началом работы вытащить сережки. А Гэхерт лениво скользил по нему взглядом, словно продолжая читать его мысли.
- Меня Игорь зовут, - выдавил он из себя. – И ты не сказал, где же все-таки я нахожусь.
- Хорошее имя, - ухмыльнулся Гэхерт. – Но это имя воина, а ты что-то на него не похож.
- Да я как-то и не стремился им быть.
- Тогда же почему тебя так нарекли?
- Мама так захотела.
- Странный выбор. Куда смотрел ваш шаман?
- У нас нет шаманов, ну таких… настоящих… как ты, - в том, что Гэхерт подлинен до мозга костей, он не сомневался ни на йоту. – Есть всякие колдуны, экстрасенсы. Попы еще есть, но мои не особо религиозные, так что большинство из моих родственников в церкви бывали два-три раза за всю жизнь, а многие вообще ни разу не были. Ну там, всякие разные шаманы тоже есть. Но они теперь по большей части городские.
- Городские? – не поверил своим ушам Гэхерт. – Шаманы в каменных мешках что-то слышат и могут найти души предков и зверей в городе? Так не бывает! – и рассмеялся, искренне и чисто, у Игоря просто родниковой водой душа умылась от этого смеха.
- Странно у вас, - заметил он, отсмеявшись. – Шаманы в городе, ты вот, вроде свободный человека, а голова бритая, как у раба.
- У раба? – Игорю окончательно подурнело. Нет, он не был таким уж идиотом и знал, что и на Земле до сих пор не один миллион народу в самом настоящем рабстве, но одно дело знать об этом, цепляю краем глаза статью в интернете и, раздуваясь от гордости, подписать какую-нибудь петицию об освобождении, но это всегда было очень далеко от его жизненных интересов и круга общения И совсем другое -самому оказаться в таком положении. Это заставило сердце забиться так гулко, что оно начало стучать в ушах. Страх льдом сковал и без того ослабевшее тело.
- Ну да, у раба, - продолжил улыбаться тот. – Нет, ты не раб, если только не писец, но вряд ли. Или все-таки раб? Ты действительно можешь свободно выбирать быть тем, кем хочется? Или тем, кто ты есть?
- Эммм, я – фармацевт, точнее, медпредставитель… - пробормотал Игорь. – И в общем-то, если не во время работы, могу делать что захочу.
- И сколько времени ты работаешь?
Тут Игорь задумался. Получалось по-разному, конечно, но в целом, на работу у него уходило, если и дорогу считать, 12-14 часов каждый день. Что он и озвучил.
- Мдааа, - протянул Гэхерт.- Не каждый раб так пашет, так и помереть недолго. Но с другой стороны, твои хозяева ловко устроились. Они рабу ничего не должны, он должен им все сам, в том числе и успевать пахать и себя обустраивать, - это было уже сказано, когда Игорь сбивчиво попытался рассказать о своей работе и объяснить, почему именно так организована работа его корпорации. – Очень удобно все устроили для себя. А вот что ты для себя сделал?
Вот тут-то Игорь и застыл от неожиданности.
- Не знаю, - ответил он честно.
- А ты подумай. Потому что у нас в Вайентэте тебе тоже надо будет подобрать себе занятие. Не сразу, конечно, но все-таки было бы неплохо.
- Разве я должен оставаться у вас? И я так понимаю, до ближайшего города не близко? И какой он? Что за страна?
- Ближайший город – Стайтхот, до него два дня пути. А страна называется Бэхенгайль.
- Но на Земле нет таких стран, - потрясенно выдохнул Игорь.
- А разве ты на Земле?
Игорь замолчал. Потом снова осторожно попытался пощупать зыбкую почву.
- И это тебя не смущает? У вас тут так часто иномиряне шатаются?
- Да нет, редко это. Но иногда бывает. Отец моего деда о чем-то таком писал. Да и в соседних деревнях про такое рассказывали.
- А ты тоже умеешь читать и писать?
- Да, у нас вольная деревня. Вот и постановили еще две сотни лет назад, что всем надо учиться. И у нас всегда живет учитель или учительница, обычно отправляем кого-то из наших в город учиться, потом возвращается и учит других детей.
- Понятно. Только как же я сюда попал?
- Не знаю, но тогда был день весеннего равноденствия, последний день зимы, границы между мирами могут и в этот день стать тонкими, а ты подошел у себя там слишком близко к одной из них. Вот и попал к нам. В общем, все обошлось, ничем тяжелым ты не заболел, ничего себе не отморозил. Будешь думать, как жить дальше.
- Разве вы меня принимаете?
- Мы?
- Ну, ваша деревня…
- Ааа, понимаешь, мой дом, как и подворье кузнеца – это не совсем деревня, это как бы немного другой мир. А там ты пока что совершенно точно чужак, но в моем доме ты можешь пока пожить и там решишь что будешь делать.
- Я тебя не стесню?
- Да чего там! – белозубо усмехнулся тот. – Не стеснишь и не объешь.
Игорь сел на лавке, на ней было накидано несколько шкур, а поверх – холст вроде льняного, там он и отсыпался все это время. Тело немного ныло, но притом в нем была странная легкость и непослушность. Казалось, только оттолкнись от пола - и взлетишь под потолок. Посидел, пережидая и привыкая, потом осмотрелся. Комната была разделена на две части перегородкой на две трети ширины помещения, одна была явно что-то вроде кладовой и рабочего кабинета, из-за перегородки виднелся еще один стол, полки со всякими кувшинами и мешочками, а некоторых лежали книги и что-то вроде свитков, как потом выяснилось, берестяных. Именно оттуда травами пахло особенно сильно, хотя казалось, что этим запахом пропитались даже стены. А в жилой части была огромная беленая печь, с трубой, что особенно радовало, не угоришь, еще один стол, несколько лавок, на полках была уже в основном кухонная утварь и инструменты, несколько лавок и топчан. Да уж, не сказать, что бы сильно роскошно, но все было выскоблено до невероятной в этих условиях чистоты. За столом и сидел Гэхерт, вертя в руках деревяшку и какой-то столярный инструмент.
- А что это ты режешь?
- Да так, игрушки соседским детишкам. У нас это один из промыслов, но родителям неохота что-то новое придумать, решил немного развлечь. Потом покрашу, будет красиво.
- А выжигать тоже будешь?
- Выжигать? – заинтересовался шаман.
- Ну, да, выжиганием по дереву у вас не занимаются, что ли? Раз работают по дереву, это тоже можно.
- А что это?
Игорь как мог объяснил, в детстве когда-то очень увлекался этим, найдя электрический выжигатель у деда, тот его готовил и шкурил дощечки, наносил рисунок, а маленький Игорь, высунув язык от усердия, старательно водил выжигателем по линиям. У деда же ему попалась растрепанная старая книжка, советских еще времен, и там было рассказано, что и в давние времена таким занимались, только в качестве выжигателя использовали металлические пруты или делали готовые клейма с орнаментом.
- Клейма? А что, это мысль! – похоже, рассказ Гэхерту очень понравился. Надо бы наведаться к Клэнору-кузнецу и переговорить с ним насчет этого. А научить работать прутом сможешь?
- Ну, там главное приноровиться, наверное, - с сомнением протянул Игорь. Одно дело советский выжигатель в пластмассовой толстой оболочке, а другое – голый прут.
- У нас на продажу делают из дерева много всего, раскрашивают и продают, утварь всякую, игрушки и прочее. А необычный способ позволит продать немного больше, захочется многим получить что-то необычное. Сможешь выйти?
Выйти получилось, сначала до домика уединения, потом пошли к кузнецу, у которого, на удачу, как раз и торчал один из мастеровых из деревни, они что-то увлечено обсуждали. Предложение о выжигании вызвало сначала недоумение, но потом интерес. Кузнец подготовил пару прутьев Игорю и дал ему толстые стеганые перчатки, чтобы мог что-то изобразить. Второй мужик успел за это время притащить несколько дощечек, где Игорь и изобразил очень кривого страшного щенка, с закосом под мультяшность, сначала набросав рисунок угольком. Работать было очень тяжело и непривычно, надо было и не обжечься, и как-то приноровиться к работе в толстых перчатках, и пытаться ощущать движение прута, но что-то получилось. Собравшиеся, а за это время появилось еще человек десять, внимательно наблюдали за происходящим, потом дощечка пошла по рукам, у Игоря уже дрожали руки и по лицу и шее лил пот.
Что-то в этом есть, признали деревенские, идея с клеймами понравилась им гораздо больше. Основная работа при этом будет у кузнеца, конечно, но разрисовка при этом будет совершенно по-другому смотреться, да и использовать можно будет ее меньше. На том и порешили. Потом вывалились под последние лучи еще холодного мартовского солнца и начали расходиться. Игорь тут смог нормально еще раз разглядеть всех. Среднего роста, довольно коренастые, волосы цветом от обычного русого до почти черного, много темноглазых. Татуировок больше ни у кого не было. А заодно и заглянул в глаза Гэхерту, они оказались не просто насыщенного оттенка, почти в сирень, но и у зрачков разбегались серебристые и золотистые крапинки и лучики. Из-за смуглой кожи казались прозрачными и практически светящимися. Красивый, в отличие от большинства, бритый и повыше многих был. При этой мысли, Игорь потер собственный подбородок, где заскрипела щетина. Побриться бы не мешало. Да и помыться тоже можно. Но теперь каждый раз, прежде чем это сделать, надо будет топить баню. А это определенно печально.
Когда вернулись домой, Гэхерт зажег несколько масляных ламп, что висели и стояли у него, убрал все со стола, который тщательно вытер и вручил Игорю самую настоящую метлу.
- Мне на ней полетать? – спросил он.
- А ты умеешь? – хмыкнул тот, склонив голову набок. – Если да, то как-нибудь в другой раз. А пока подмети тут, только постель, на печь закинь, чтобы не испачкать.
Пришлось махать метлой, как истый дворник, а потом еще и полы мыть, воды для этого натаскал Гэхерт. Как выяснилось, этот ритуал у него повторялся через день. Рукомойник у него тоже обнаружился, вполне себе знакомый, жестяной и с пимпочкой снизу, пока умывался, в дверь дважды стучались, приходили дети, передать еду, кто-то принес пироги, кто-то копченой рыбки.
- Ты сам не готовишь?
- Почему? Готовлю, просто все знали, что мы с тобой весь день проторчали в кузне и там показали всем новый способ украсить вещи, а это дорогого стоит. Вот и немного помогли нам.
- Понятно, - вздохнул Игорь, откусывая пирог с капустой и яйцами. – Слушай, а как ты бреешься? А то мне бы тоже надо.
- Обычно нож у меня специальный под это заточен, кроме того, есть травки, делаешь настой, потом им протираешь кожу, и не горит ничего, и растет все меньше и медленнее.
- Нож… - протянул Игорь. Если идея с уменьшением растительности на лице ему понравилось, то способ бритья - не очень.
- Ну да, нож, как и у всех. У меня еще и зеркало есть хорошее, каменное!
- Каменное зеркало - это как? – удивился парень.
- Поедим - покажу.
Зеркало оказалось и впрямь чудным. Даже неопытному глазу Игоря оно показалось очень древним и почти сказочным, что ж, такому в доме колдуна самое место. Из странного черного камня, отшлифованное до такой гладкости, что в нем отражалось все почти как в хорошем стеклянном, с амальгамой, но только очень темное было отражение, почти без красок. Зеркало было овальным, сантиметров сорок по большему диаметру и чуть меньше тридцати по малому, по краю, в волнистых завитках прятались всякие звери, в том числе и сказочные, было много изображений волков.
- Круто! – искренне сказал он. В принципе, учитывая, что окна в доме были очень большими по деревенским меркам и заложены каким-то прозрачным минералом, то почему бы и не побриться завтра с утра? – Ты по нему гадаешь тоже?
- Гадать по зеркалу? Зачем? – озадачился Гэхерт.
- Ну, у нас гадают, типа, смотрят будущее, прошлое и все такое.
- Странно у вас все, для того, чтобы видеть, не нужно зеркало. Что-то совсем у вас видящие слабые.
- Да их, кажется, и нет особо.
- Похоже на то, - согласился Гэхерт.
На следующее утро Игорь отправился к кузнецу, морда горела, выскабливание ножом, даже с сомнительной пеной мыльного корня, оказалось просто ужасным. Если бы не настой, то точно бы на стенку полез. Он начинал понимать, почему тут никто не стремится бриться, но с другой стороны еще больше вшей можно наловить. И провел почти весь день в кузне, подсказывая как лучше сделать клеймо, и вместе с парой девчонок делал наброски на бересте.
Вскоре он начал неплохо обживаться на новом месте, когда прошел первый шок от такого «счастья». Деревня была на высоком, обрывистом берегу бурной холодной реки, которая уже вскрылась и был уже ледоход, с грохотом проносившийся мимо. Дома были чаще всего обычными срубами, но ставили их на каменные основания, они были достаточно высокие, у многих еще и двухэтажные, к тому крытые темно-красной черепицей, а не соломой, как можно было бы ожидать. И неожиданно большие окна, практически как привычные современные. Земля тут была не так чтоб очень плодородной, поэтому жили больше охотой и рыбной ловлей. Нет, старались и поля сеять, и огородики держали, но больше за всем нужным в лес бегать предпочитали. Зерно, крупы и часть овощей приходилось докупать каждый год, поэтому промышляли и пушного зверя, и делали кучу деревянных поделок, вышитые льняные скатерти и рубашки, да и просто льняные холсты возили на ярмарки, последнее - небольшой, но все же приработок. Вот лен тут рос очень хорошо, его старались сажать побольше. Кроме того, добывали немного железной и серебряной руды.
У Гэхерта хозяйства своего не было, точнее, огород был, но он был почти целиком и полностью отдан под лекарственные растения. Хотя у него всегда были забиты кладовка и ледник, но там мало что было из его собственного, частью ему приносили односельчане за заботы и лечение, частью – это было за проданные на ярмарке лекарства и поделки. Сам он никогда не торговал. Деревянные вещи отдавал в общий котел, ему потом возвращали деньгами и продуктами, а лекарствами у него торговала шустрая молодуха, которую так же, как и его самого обучил, старый шаман, но у нее что-то не пошло. Как сказал Гэхерт, ей закрыли видение, не уточняя, кто и за что, но ее умений и знаний хватало на то, чтобы торговать ими, советовать при той или иной хвори. При чем-то серьезном она направляла всех страждущих напрямую к Гэхерту, к удивлению Игоря, действительно приезжали. Вообще-то, оказалось, что ярмарка проводится в том самом Стайтхотте, а Гэхерт – далеко не единственный шаман. Почти в каждом селе было по шаману.
- А не мешаете друг другу? – полюбопытствовал Игорь.
- Почему мы должны мешать? – удивился Гэхерт. – У соседей шаман – знатный костоправ, то есть, сломанные руки-ноги я, конечно, вправлю и лубок наложу, но он умеет даже отнявшиеся ноги заставить заработать, я так не умею. В другом селе живет шаманка, которая умеет практически любой женщине помочь понести и родить здорового ребеночка, а это тоже не каждому дано.
- Любой? – скептически хмыкнул Игорь, вспоминая про пустые яйцеклетки, генетические и физиологические аномалии и трудноизлечимое мужское бесплодие. – Всем в таких случаях помочь невозможно.
- Возможно, - улыбнулся Гэхерт. – Если уж ничего не работает, помогает родить хотя бы душу усыновленного ребенка.
- Вот с этого и надо было начинать! А то - в любом случае! А ты такое можешь?
- Я больше по травам, а заодно и души лечу.
- А ритуалы?
- А это мы все умеем, - улыбнулся он. – Каждый по-своему немного, но примерно одно и то же, к тому же учим остальных, точнее детей учим. Тут еще важно и бабулек чересчур активных придерживать, которые очень любят поучать, но не видят практически ничего, хотя они тоже бывают очень разные, некоторые видят очень даже неплохо. Но из-за возраста все равно очень упрямые.
- Бабульки везде бабульки, - заметил Игорь.
- А как же! Не без того, - согласился Гэхерт.
Положение Игоря было довольно двусмысленным, он отчетливо ощущал, что его не принимают как своего, с другой стороны явно чего-то выжидают и не гонят. С ним общались, явно очень обрадовались возможности использовать идею с новыми способами украсить свою работу, были даже благодарны за это, но дистанция отчетливо присутствовала. Когда он пытался заговорить о том, чтобы вернуться и как бы это сделать, то Гэхерт эти разговоры сворачивал. Он почти не расспрашивал его о прошлой жизни, да и остальные тоже не особо любопытствовали по этому вопросу. Так и жили, на Игоре висела теперь большая часть домашней работы, Гэхерт учил его читать и писать, и он понемногу пытался разобрать в тех талмудах, которые там были, но пока не очень шло.
Возле ворот топталось несколько человек, притащивших на носилках стонущего мужика. Гэхерт быстро подошел к ним, один взгляд на него и махнул рукой: «заносите!»
Его быстро притащили в «кабинет» и положили на что-то вроде кушетки, ножки были высокие, лежанка - широкой, обшитой выделанными кожами в несколько слоев, обычно Гэхерт накидывал сверху кусок льняной ткани, закалывая по краям булавками, чтобы менять после пациентов. С мужика шустро стащили верхнюю одежду и сапоги. Гэхерт наклонился над ним, тщательно рассматривая, ощупывая и задавая вопросы.
- Что случилось? – уточнил он для начала.
- Да понимаешь, руки-ноги давно ныли, прямо тянули и тянули жилы, а сегодня с утра вообще встать не смог, - пожаловался тот.
Гэхерт перевернул его на живот вместе с Игорем и начал жестко пальпировать спину. Но Игорь видел, что тут проблема не в позвоночнике, больше похоже на ревматизм, но ревмопробу тут явно никто не сделает. И тут в голове всплыли давно похороненные в памятикартинки, когда-то он очень увлекался Востоком, в том числе и единоборствами, и иглоукалыванием. Задрал штанины повыше и прощупал участки икр и под ними. Ну да, так и есть, все «ревматические» точки воспалены и напряжены.
- Ревматизм, - убедился он. – Капитальное такое обострение.
- Что? – переспросил Гэхерт.
- Ну, это не из-за спины, - медленно начал Игорь, подбирая слова. – Это воспаление … возле сердца, оно и дает такие боли. То есть спина тоже не слишком здорова. Но костоправ тут не поможет. Тут нужно другое.
- И что же? – поинтересовался шаман.
- Лекарство, которое убьет воспаление, - правда, где достать в этой глуши антибиотик, он не представлял, хоть убей. Хотя… - возможно его можно сделать из ивы, - снова из какого-то древнего травника полезло воспоминание. Если вдуматься, салицилку-то в первый раз выделили из коры ивы, то почему бы не попробовать? – Точнее, настойка из коры, листьев и сережек ивы.
- Настойку на чем делать? – взгляд пугающих глаз стал очень внимательными и почти… волчьим.
- На… на… спирте, то есть, винный дух, или как там, - тут он запутался окончательно. – Самогонка тоже пойдет, только сильно очищенная, без запахов и примесей.
Гэхерт опустил глаза, дощупал уже и ноги. Потом вытащил несколько мешочков и палочек. Приказал Игорю вскипятить воды, хорошо, хоть не пришлось тащить, потому что воду для этого всегда с утра натаскивали. Остальных посетителей, когда они помогли раздеть пациента, выгнали во двор. Шаман принялся крошечной лопаточкой точечно рассыпать порошки с травяным духом по линиям, от затылка по шее и спине, потом несколько точек на поясницу и бедра, потом на икры. Запалил одну из палочек и затянул заунывный мотив, Игорь ничего не мог разобрать. Резкими движениями он прижимал горящий конец к кучкам травяных порошков и тут же стремительно отдергивал руку, когда там вспыхивало, Игорь в первый раз в жизни видел как сочетают акупунтуру и прижигания. Пациент только постанывал, но с каждым разом голос его становился все тише, в последние разы вообще молчал. Замолчал потом и Гэхерт, жестом велев притащить чайник с кипятком. Что Игорь и сделал. Гэхерт запарил еще трав в глиняных кувшинах. Когда было готово, то даже процеживать не стал, просто опускал тряпки в горячие настои, отжимал и смывал золу с тела, повторяя раз за разом, пока не смыл все, стараясь, чтобы не намокла и не испачкалась простыня, менять ее он не собирался, а человеку на ней лежать еще. Потом накинул подогретую простыню, а сверху прикрыл овчиной.
- Пошли, - кивнул он Игорю. Когда они уселись в жилой комнате, спросил. – Ты знаешь, как делать этот самый … самогон?
Игорь знал, деревенские родственники очень этим делом увлекались, и еще в двенадцать лет он отлично знал и тонкости производства, и как сделать сильно очищенный самогон, «для своих». Но вот сахара он тут не видел. Если только заменить его медом? И кто сделает аппарат? Ничего такого сложного в этом нет, и, в общем-то, чертеж можно воспроизвести по памяти, но согласится ли кузнец извести столько металла на не пойми что? Что он и рассказал ему в полголоса, высказав и свои сомнения.
- Это много времени займет?
- Изготовление аппарата? Я не знаю, сколько ему понадобиться времени, чтобы сделать все правильно. К тому же, металл все лучше хороший.
- Если ты действительно дашь работающий чертеж, как ты сказал, пусть тебя это не волнует, я про самогон.
- Ну, если учесть приготовление солода, дрожжи проще сделать из капусты… - это тоже всплыло в памяти, хотя уже много лет надежно хранилось на самом дне. – Ну, в общем, весь процесс займет несколько недель точно.
- Ясно, ну что же. Вот тебе береста, рисуй пока по ней, что помнишь и пиши тоже.
- Может, к тому времени как будет готов аппарат, брагу уже можно будет делать из ягод, - хмыкнул Игорь.
- Ну, мы разберемся, как там делать и что и начнем. Сережки уже сейчас можно собирать, как и кору.
- А ты разве не используешь кору для лечения?
- Использую, конечно, но в основном, смешиваю с дубовой корой и ромашкой, чтобы сделать полоскания при кровоточивости десен. И еще делаю хитрый настой, чтобы сердце не болело.
- Так это и должно тоже снимать боли в сердце, далеко не все, конечно, но все же.
- Это хорошо, попробуем, разберемся, - одобрительно кивнул Гэхерт и ушел к больному, а вот Игорь крепко задумался, потому что этот разговор очень напомнил еще об одной проблеме: стоматологии. Не сказать, чтобы тут было много беззубых, кроме глубоких стариков, но кое-кто щеголял дивным набором гнилых пеньков, у некоторых не было части зубов, хотя были и люди в возрасте с ровнехенькими, чистыми зубами, а у него самого были леченные зубы, в последний раз был у стоматолога три месяца назад, поставили новую пломбу. Если не вернуться, то что будет с этими зубами? Становилось страшновато. Чистить зубы приходилось какой-то горчащей травяной пастой, которую ему давал Гэхерт, и, откровенно говоря, она давала какое-то нереальное ощущение стерильности во рту. Но все же, если припрет, куда податься?
И еще одна проблема. Антибиотики. Ему как современному человеку, да еще и хорошо разбирающемуся в фармакологии, было страшно без них. Про антивирусные он старался даже не думать, это воспроизвести вряд ли получится. Долго ломал голову над тем, чтобы попробовать воспроизвести пенициллин, но как его очистить? Это же практически тут невозможно! В голове снова забродили давние воспоминания не только из травников, эти слабые аналоги его организму, после трех поколений, перепробовавших на себе все, вряд ли покажутся убедительными. И тут снова пришла мысль про статью, как-то попавшуюся в интернете, над которой всем отделом старательно ржали, там было про древний английский лечебник, и вроде как по рецепту оттуда удалось получить эффективную антибактериальную мазь, убивающую золотистые стафилококки. но пропорций там не было. А если поэкспериментировать? Может, удастся выделить комбинацию, чтобы ее можно было и внутрь пробовать? Что там было? Лук, чеснок, вино, бычья желчь, растереть в медной ступке, процедить и черед девять дней использовать? Это может сработать, можно поэкспериментировать с комбинациями и посмотреть, какая эффективнее. Правда, сохранность этого дела была вряд ли высокой, впрочем, соли должны дать небольшой консервирующий эффект.
Гэхерту этот вариант показался интересным. Он выделил ему инструменты, дождался забоя быка у соседей, забрал желчный пузырь и позволил экспериментировать. Даже виноградное вино у него нашлось, потому что Игорь резонно предположил, что вряд ли какое-то иное подразумевалось в европейском лечебнике. Открыв узкогорлый кувшин, скривился от уксусно-кислого запаха, ударившего в нос.
За день Игорь смог набросать чертеж и отдать его кузнецу, который почесал в затылке от таких новостей, но после разговора с шаманом взялся за него. Гэхерт уже начал собирать первые травы для своего растительного лечения. А Игорь принялся экспериментировать, сделал несколько разных вариантов смеси на пробу и испытал их на нескольких котятах и щенятах, которые бродили по селу бесхозные. Каждого пометил особой ленточкой, чтобы смотреть, как будут реагировать их гнойнички. И вот вариант, который он применил на загноившихся глазках рыжего котенка, сработал лучше всего. И он рискнул использовать это на соседском мальчишке, который пришел с загноившимся пальцем, еще немного - и могла начаться гангрена, но мазь, к величайшему его изумлению, сработала на ура.
Вскоре была готова и брага, и солод, и аппарат, и он принялся экспериментировать с очищением, сделать все в привычном виде не смог, поэтому долго бился с сивухой, но итог того стоил, самогонку в семьдесят градусов он получил. Потом задумался о том, чтобы все же попытаться получить спирт, но для этого нужен был медный купорос, пораскинув мозгами, пошел к кузнецу, предположив, что он-то точно скажет, есть у них такое или нет. Оказалось, он отлично знал, о чем речь, и согласился поделиться с ним. Утащил домой, добавил в самогон и еще раз перегнал, получив вожделенный прозрачный продукт. И смог поставить настаиваться первую партию ивовой настойки. Делать пришлось на глаз и вспоминая общие рекомендации.
К тому времени собрались по второму кругу вспахивать поля, в первый раз, недели через три после появления Игоря в селе, Гэхерт со старейшинами обоего пола походили вдоль полей, помяли в руках комки просыхающей земли, о чем-то посовещались и начали проводить первые обряды, которые для Игоря закончились ночевкой в лесу. Первый обряд проводили только женщины и шаман, детей до двенадцати-тринадцати лет запирали по домам, а мужиков просто-напросто выгоняли в лес, чтобы не мешали и не влияли на обряд, если хоть один из них хоть глазом глянул на обряд, убили бы.
- А ты разве не мужчина, почему тебя-то не выгнали? – ворчал утром продрогший и невыспавшийся Игорь.
- Потому что, я – шаман, я не мужчина и не женщина. Я направляю силы и не задаю им мужской силы. Моя душа с этим справляется.
- Ну, если так посмотреть, то душа у каждого должна быть бесполой, - фыркнул Игорь. – А тут так за это цепляются, что совсем весело.
- Ну, так проще, - пожал плечами шаман. – Давай баню растопим?
- Давай, - согласился Игорь.
В тот же день начали с песнями пахоту, потом завезли и разбросали навоз, заборонили и оставили в покое.
- И как определяете когда что сеять? – хмыкнул Игорь.
- А песенка есть такая: Береза станет распускаться — сей овес; зацвели яблони — пора сеять просо. Ячмень засевай, когда зацветет можжевельник. А как кукушка закуковала - так можно и лен сеять, - и смеется, зараза такая. Красивый, сволочь, даром что весь в татухах, обычно такое раздражало. – И хорошо бы после клевера его сажать, вот поля и меняем постоянно, чтобы хоть как-то выкрутиться.
- В общем, сплошной календарь по природе, - ворчит Игорь.
- А какой же еще? Ну, и я смотрю. Скоро начнут заново пахать, будут другие обряды.
- Ты же вроде говорил, что вы больше по рыбе и дичи.
- Говорил, и сейчас говорю, но где ее сейчас найдешь? И не всегда можно. А так хоть что-то свое.
На празднование второй вспашки его не то, чтобы пригласили, но уже не гнали, точно также на ночь детей позапирали, но уже всей гурьбой потащились на поле. Смысла обрядов он особо не понял, ну, походили вьюнком, попели песни, постояли друг напротив друга, задавая дурацкие вопросы и получая не менее дурацкие ответы, потом на поле вышел Гэхерт, и тут у Игоря перехватило дыхание: он начал петь. Воздев руки к небу, босой, погрузив ступни в распаханную землю, он что-то выводил гортанно, а у Игоря все узлом в животе завязалось, туго, до боли. Народ стоял вокруг, словно в трансе, зачарованно слушая шамана.
А потом с удивлением начал замечать, как народ начал расползаться. Старики сразу же отошли в сторону, люди среднего возраста как-то частями, а вот молодняк потянулся уже в глубину поля, разбиваясь попарно, где, к его изумлению, спокойно принялись заниматься любовью. Ничего так экзотика, на непрогретой еще толком земле.
Вообще тут очень спокойно относились к тому, кто с кем спит. Никаких там «ни-ни» до свадьбы, а уж такая ерунда, как помазать смолой ворота, и вовсе никому в голову не приходила. Более того, и разводились тут преспокойно, причем мужик вылетал из дома практически в чем был, и даже он заметил, что в одном доме живут двое парней и воспитывают троих детей, племянников одного из них, а еще в двух – женские пары, у одних были дети от предыдущих браков, а другие сошлись совсем молоденькими и так и жили бездетно. Но вроде прилюдно никто не трахался, а вот здесь словно стали другими людьми. Или волками.
Это его сильно озадачивало, они называли себя волками и считали, что так и есть. Волчье племя. Никто на эту тему никогда не углублялся. Ближайших соседей они считали Воронами, да те и сами так себя называли, наверное. Пока что Игорю не доводилось никого из них видеть. В общем, никто тут по ночам не бегал вроде бы и на луну не выл. Но когда услышал в первый раз, то мороз прошел по коже.
А тем временем на поле многие мужики в открытую преспокойно дрочили, спуская на землю, а женщины с хохотом гонялись друг за другом. Игорь почувствовал, что голова идет кругом, и если он сейчас не кончит, то просто свихнется. И начал отползать в сторону, чтобы и самому подрочить. На поле уже все смешалось: хохот, гул костров, пение, стоны и вскрики, даже болтовня, на его отступление никто не обратил внимания. Расшнуровал штаны, со стоном вытащил член и сделал первые несколько движений, когда чья-то ладонь опустилась ему на плечо, он дернулся и увидел рядом Гэхерта. Его глаза просто светились, и от этого становилось еще более жутко. Что-то совсем нечеловеческое смотрело его взглядом.
- Разреши? – Игорь кивнул, подчиняясь непонятной силе, исходящей от него и ощутимо давящей на кожу. Шаман мгновенно скинул рубаху и прижался к нему раскаленным гладким телом, сквозь запах пота отчетливо пробивался вечный травяной дух. Одним движением спустил его штаны, задрал на Игоре рубашку, ладонь торопливо шарила по туловищу, груди, задевая чувствительные места, поглаживала и сжимала ягодицы, потом скользнула между ног, убирая его собственную руку, прохаживаясь по мошонке, царапая сухими мозолями кожу члена. Потом встал сзади, перехватил одной рукой член поудобнее, второй обхватил грудь, удерживая, принялся ритмично дрочить ему, прижимаясь в такт вдавливаясь в него, льняная ткань не скрывала его собственного желание, стояк очень жестко вдавливался в поясницу. Игорь задыхался от желания, в ушах шумело, словно выпил как минимум пол-литра водки, страсть так сильно и жарко раздувалась в нем, как не было с подросткового возраста. Он кончил с криком, даже не слишком понимая, что происходит, он больше ощутил, как в шею впились острые зубы. Ноги практически не держали, если бы Гэхерт не держал его, то скорее бы всего рухнул на землю.
- Поможешь мне? – шепнул тот в ухо.
Игорь кивнул, пытаясь совладать со слишком непослушным телом, которому было слишком хорошо, и вообще хотелось просто вырубиться, и подгибающимися ногами. Но услуга за услугу, как говорится. Поэтому развернувшись к Гэхерту, принялся расшнуровывать его штаны, чтобы в ладонь легла гладкая, горячая и очень впечатляющих размеров плоть. Ничего себе экземплярчик попался, теперь он это оценил вполне. Подался вперед, утыкаясь мокрым лбом в его плечо, закрыл глаза и начал быстро двигать рукой, тело шамана напряглось, задрожало, и он очень быстро кончил, сперма обожгла пальцы. Так они стояли, обнявшись и переводя дыхание, потом Гэхерт повернул его голову к себе и глубоко поцеловал, властно вторгаясь в его рот. Затем взял его руку и принялся вылизывать ее, словно пытаясь не упустить ни капли, втягивая пальцы в рот и посасывая их. Игорь от такого просто охренел, особенно, когда его руку отпустили и снова впились в его губы, делясь горьковатым вкусом. Как они добрались до дома, он не помнил, хорошо, что в печке все же нашелся как чайник с теплой водой, и они смогли обтереться намоченными полотенцами. А потом рухнули на топчан Гэхерта и уснули. Так и повелось у них, они целовались, ласкались, отсасывали друг другу и никогда не разговаривали о том, что между ними происходит, как только вставали с постели.
Недели через три он рискнул процедить и опробовать на том мужике, которого к ним притаскивали в апреле, ивовую настойку. К его изумлению, сработало даже лучше, чем он ожидал, впрочем, организм к сильнодействующим препаратам не привык, так что результат был хорош. Через неделю сильно повеселевший Гэнем пришел к ним и отсчитал Игорю несколько монет.
- Оно хоть и горечь мерзкая, но помогло, - подвел итоги он, согласившись допить настойку до конца и периодически повторять курс.
Гэхерт велел Игорю готовить ее побольше для первой летней ярмарки, а сам внимательно изучил рецепт, выслушал объяснения, почему и как действует, потом небрежно притянул к себе и поцеловал.
- Надо и другим рассказать, - заметил он, снова утыкаясь в записи.
- Зачем? – возмутился Игорь. – Это же конкуренты!
- Затем что лечить приходится много народу, - отрезал Гэхерт. – Столько мы не сможем, и ты хочешь, чтобы у нас тут толпы бродили? Мне вполне хватит моих. И им тоже. Все равно все этого делать не будут, а вот отправлять к нам очень даже будут. Как и я к ним, если не могу справиться.
Гэхерт постоянно пропадал, собирая травы и прочий растительный материал, объясняя, что делать это надо точно в срок, для некоторых трав время сбора всего несколько часов в году. К тому же, он открыл летний домик во дворе, собственно, это было помещение, целиком и полностью отданное для просушки трав и изготовления лекарств, частью это хранилось там, потом переносилось осенью в дом, в отдельную комнату, рядом с приемной. В один день занялся перебором запасов и большую часть прошлогодней «добычи» просто выбросил.
На вопрос, почему, ответил, что это не подойдет даже для перегноя. И еще разослал приглашения для дорогих гостей.
В итоге, через неделю Игорь, проторчавший полдня в кузне, где предлагал мастеру новые узоры для клейм, вернулся домой и застыл на пороге: на него обернулся добрый десяток народу, сидевший за столом, поровну мужчин и женщин, почти все немолодые, с внимательными, цепкими взглядами, с характерными вышивками на замшевых и льняных рубахах. Подумалось: «ничего себе профессиональный слет Бабок Ёжек по обмену опытом», потом спохватился – они же все худо-бедно умели читать мысли! Кто-то прищурился, кто-то усмехнулся, уловил мысли, но, в общем, знакомство прошло достаточно гладко.
В комнате уже привычно воняла мазь, и Гэхерт рассказывал об ее изготовлении, к какому результату приводит и как ее лучше использовать, все внимательно слушали, задавали уточняющие вопросы, делали пометки на кусках бересты, настойку они, кажется, тоже уже изучили. К новому тут отнеслись недоверчиво, но расходились, прихватив с собой по кувшину с настойкой и кувшину с мазью.
- Если это будет помогать, то работать будет немного легче, - проворчал перед уходом старик с длинными серебристо-седыми косами. – Кажется, твой обряд прошел лучше, чем у всех нас. И, кажется, в ближайшие годы никого не придется резать.
Игорю от этих слов подурнело. Какой обряд? Кого собрались резать? Вряд ли так будут говорить о скоте.
- Гэхерт, о чем это он? – спросил он, когда за последним гостем закрылись ворота. В окне было видно – плетеный забор был не очень высок и не так чтобы много скрывал – как торопливо кланялись колдунам сельчане, которым не повезло им попасться на глаза.
- Я проводил обряд в тот день, когда ты появился. В последние годы дела шли довольно туго…
Тут Игорю вспомнились прочитанные книжки, и его и вовсе замутило.
- Вы что людей в жертву приносите?!
- Иногда… Когда совсем прижмет.
- И меня… ты … тоже? – Игорь начал пятится к двери.
- Да угомонись ты! – Гэхерт метнулся к нему и схватил за руки. – Нет! Тебя никогда! Я защитника просил для нас, чтобы беду мог отвести! Кто же будет резать защитника-то! Вот тебя и получил! Ты – наш оберег, кто же тебя тронет! Успокойся! Никто тебя и пальцем не тронет!
- Зачем вы так делаете? – помертвевшие губы еле шевелились.
- Затем что духи этого требуют! Платы требуют за помощь и щедрость свою! И не всегда жизнь, часто и крови хватает.
- Крови?
- Ну да, режут сами себя на капище, кровью камни кропят, - нехотя ответил Гэхерт, не выпуская по-прежнему его рук. – Этого хватает обычно. Но иногда, когда год совсем лютый, покупаем раба на торжище, это не обычная ярмарка, это отдельно, и режут его уже до смерти. Если совсем плохо, так что и за раба заплатить нечем, то жребий бросают, кого из молодых в жертву принести. В общем, у нас все опять к тому и шло, но я нашел обряд вызова защитника, обсудили это с остальными шаманами и старейшинами, и духи прислали в ответ тебя.
- То есть я тут навсегда?! – в отчаянии выкрикнул Игорь.
- Навсегда. Разве тебе тут плохо?
- Нет, бля, очень хорошо! Чужаком жить, не пришей кобыле хвост, просто отлично! Того и гляди глотку перережут, и будет вообще замечательно!
- Послушай, тебя никто не тронет! У нас тут явно все пошло на поправку с твоим появлением…
- А точно! А как что-то плохое случится, так я буду первым подозреваемым!
Гэхерт держал его стальной хваткой, не позволяя вырваться.
- Скоро будет праздник Солнца, и мы обернемся и примем тебя как своего, тогда и принимать и подозревать, если будет в чем, будут тебя как своего! Уймись ты! Никому не охота терять оберег. А ты оберег, самый настоящий! И все в это верят и знают? Понимаешь?
Игорь обмяк так, что чуть на пол не опустился, Гэхерт бережно усадил его на лавку, сел рядом, обнял осторожно, прижимая его голову к своему плечу.
- Все наладится, хороший мой. Никому не дам тебя в обиду, даже и не думай. Любого перегрызу за тебя.
Игорь молчал, впитывая тепло тяжелой ладони, гулявшей по волосам и плечам. Его все еще трясло от одной мысли, что люди, среди которых он жил, вот так буднично рассуждают о возможности убить, только чтобы задобрить какие-то мифические сущности. Впрочем, так, наверное, было всегда, да и сам он, попадая на политические новости, замечал краем глаза, что то один фанатик прибьет народ, называя себя христианином, мусульманином или очередным мессией, то еще что-то натворят, например, разрушат древние города и памятники. А если спросишь, а почему? А потому, что кто-то что-то там велел, разбираться не стали, понеслись вперед. Но там он мог этого избегать и не обращать внимания. А тут не получится. Здесь это – повседневность жизненного уклада, ритм, от которого никто не собирается отказываться.
Ужас и отвращение продолжали его сковывать, и больше всего хотелось оказаться подальше. Он смахнул руку Гэхерта и отодвинулся от него. Тот смотрел на него потемневшими глазами.
- Игорь, нам по-другому не выжить, духи имеют над нами слишком большую власть.
- Можно им и не давать такую власть, - огрызнулся тот.
Гэхерт печально улыбнулся.
- Вряд ли получится по-другому.
В этот момент затарабанили в ворота, мальчишеский голос заверещал, подзывая Гэхерта.
- Дядька Гэхерт! Дядька Гэхерт!
Шаман вышел на двор.
- Чего шумишь? – спросил строго пацана, который взобрался на забор со стороны улицы и стоял на одном из больших плетней.
- Мамка никак не может разродиться, вот меня и послали за тобой.
- Понял, - ответил со вздохом тот. – Я сейчас пойду, а ты бегом беги за бабкой Мыкой, она только ушла от меня, не могла далеко уйти. Догони и попроси тоже прийти. Знаешь ее?
Мальчишка торопливо закивал, перестал цепляться за забор, спрыгнул и убежал так, что только пятки засверкали.
Игорь молча наблюдал, как шаман собирается к роженице, складывая в кожаный мешок травы и инструменты. Он уже знал, что обычного мужика и близко к рожающей женщине не подпустят, но шаман же… бесполый, вроде как. Правда, то, как он кончал, заставляло сомневаться в его бесполости, но тут еще и не такое придумают.
- Помой, и остальных заставь, - буркнул он.
- Что? – озадаченно оторвался от своего занятия Гэхерт.
- Руки, говорю, помой, и остальным скажи, что тщательно мыли руки, прежде чем к роженице лезть. Меньше заразы будет, - пояснил Игорь. – И намного меньше риска, что горячка будет.
- А это сработает?
- Это срабатывает всегда, когда лезешь в рану или в п…, - фыркнул Игорь.
Гэхерт только покачал головой, закинул мешок за плечо и исчез из дома. Вернулся через несколько часов, вся рубашка была в крови. Велел топить баню.
- Как все было? – осторожно спросил Игорь, когда они уже залезли париться.
- Довольно неплохо, двойняшки у нее, двое пацанов, да еще, кажется, чуть ли не передрались, кто первым полезет.
- Внутри, что ли передрались? – скептически фыркнул Игорь, выливая отвар на раскаленные камни.
- Внутри, ага, - согласился Гэхерт, с наслаждением вдыхая горячий пар. – Видать, всю жизнь будут кулаками выяснять кто прав, кто виноват.
- А может, и не разлей вода будут.
- Может, но вряд ли. Барей – мужик гневливый и драчливый, пацаны в него, видать. Не умеет Горелича девок рожать, одни мальчишки - и такие же огненные, как и их папаша.
- А она-то тут причем? – удивился Игорь. – От женщины это вообще не зависит, кто там рождается, мальчик или девочка. Это все Барей ваш не умеет девчонок делать.
- Ну, девок делать искусство тонкое, не каждому дано, - тут они оба заржали. Напряжение, повисшее между ними начало отступать, но до конца не ушло. И ночью, когда Гэхерт потянулся к нему, Игорь сначала замер, соображая, хочет ли, или все же тяжесть в груди не пускает, но когда ладонь обожгла пах, пуская раскаленные волны по телу, стало уже не до обид.
Утром Гэхерт его растолкал и потащил за собой на рыбалку, пришли на берег местной речки, поставили удочки и уселись рядом.
- Ты как рыбу ешь? – неожиданно спросил он.
- Нормально, а что? – удивился Игорь.
- Ну, вот получается, мы едим рыбу, зверей, все остальное, и значит должны как-то за это благодарить, и давать что-то в ответ.
Игорь напрягся, ощущая, куда может завести разговор.
- Но ведь так получается, что духи ваши людоедские какие-то, а вы этого не избегаете, а наоборот потакаете им.
- Это часть извечного круга.
- Звериного круга.
- Верно, звериного.
- А люди – не звери, и чтобы выйти из этого круга, надо идти дальше.
- Не получается у нас идти дальше. Поэтому живем так издавна.
Игорь обернулся к тому, и к нему вдруг пришло ясное осознание.
- Если не выйдете из звериного круга, и не станете настоящими людьми, то найдутся те, кто пойдут дальше и станут настоящими людьми, а вы так и сгинете полулюдьми-полузверьми. И, скорее всего, сгинете вы все. Тебе это надо?
- Мы не сгинем, по крайней мере, не сейчас.
- Но вот ты говоришь про вечный круг, только не круг это, а спираль. Спираль развития. Если не выйти на следующий уровень и не перестать уничтожать ближних своих, оправдываясь интересами каких-то выдуманных существ, а может, и не выдуманных, то получится, что вы сойдете с круга, раз и навсегда. И тогда все, что могло стать лучше и подарить изменение, пройдет мимо вас. А вас никого не останется.
- Может быть, когда-то так и будет. Скорее всего, так и будет. Но сейчас мы слушаем лес, его духов и что они нам говорят.
- Но получается, у многих вместо их собственных мозгов говорят духи… или ты и тебе подобные.
- Бывает и так, но они не привыкли к тому, чтобы думать. И так им будет лучше.
- Лучше? Кому? Тебе? Твоим … коллегам? – Игорь рассердился.
- Я понимаю, почему ты злишься, и понимаю, о чем ты говоришь. Но срок еще не пришел, и нам предстоит так жить еще не один десяток поколений, чтобы появились те, кто сможет уйти на новый виток.
- Но ведь им будут мешать. И если не учить думать, то да, человек живет как животное и ничего не будет менять, зачем, ему, если сытно и тепло, и какие-никакие развлечения есть, и так неплохо. А если что-то беспокоит, то вместо того, чтобы сделать что-то новое, убить или убрать то, что раздражает.
- Будут мешать, - легко согласился Гэхерт.- В том числе и такие, как я. Потому что будут приписывать человеку только его худшие качества, даже когда хороших станет намного больше. Но сейчас они не готовы. И ты не готов. Я видел твой мир, он как раз сейчас идет на новый виток спирали, и я видел, как бешено этому сопротивляется большинство. И знаешь, почему? У них нет души. Нет, не мозгов, голова как раз у них имеется, но вот души у них нет. Они разучились чувствовать духов, разговаривать с ними, не их вина, не осталось жилищ для духов, все, что было прежде – сметено. Но и нового принять они не могут, потому что не научены ни с душой своей работать, даже те, у кого есть ее куцые зачатки, ни головой сами соображать. Ты – что-то среднее, головой работать очень даже приучен, хоть и очень однобоко. Но с душой у тебя все не очень хорошо обстоит, ты хоть и защитник, но пока не можешь осознанно защитить даже себя.
- Ты о чем? – рассеяно переспросил Игорь.
- Ты – воин, а часто думаешь, как торговец, защищаешь деньги, а должен бы защищать души. Врачуешь тела, точнее, можешь врачевать, и делаешь ты это с неохотой, хотя и это тебе на роду написано, а должен еще и души врачевать. И помогать должен. А не хочешь. Хороший лекарь и хороший воин должны уметь слушать души, не только людские, но и души звериные, и лесные. И горные, и воздушные, и вообще землю и воздух уметь слышать и спрашивать. Чтобы знать, когда жизнь можно подарить, а когда отнять. Воин должен защищать, и ты можешь самим своим присутствием повернуть жизнь в благое русло, и отвратить смерть. Это высшая ипостась воина – защищать одним своим существованием, не подпуская врагов и смерть одним своим блеском. Потому что этот блеск не показной, за ним должна быть огромная сила. И огромные знания.
Для откосившего от армии, из сугубо цивильной среды Игоря это было большой неожиданностью. Воин? Из него? А не слишком ли нагло увел от темы Гэхерт?
- Воин из меня вряд ли получится, - спокойно заметил он.
- А ты попробуй. Для начала почему бы тебе не изучить свою душу и послушать духов леса? Ты застрял посередине между двух ипостасей, а тебе надо, чтобы они обе у тебя проявились.
Игорь только скептически похмыкал.
- Кстати, об ипостасях. Ты все время говоришь о том, что будут оборачиваться все. На праздник какой-то.
- Да, так и есть, - кивнул Гэхерт. – Я вот могу оборачиваться, когда пожелаю, остальные – раз в году, на праздник Солнца.
- И в кого ты оборачиваешься? – не скрывая веселья, спросил Игорь.
- В волка, - с убийственной серьезностью ответил Гэхерт. – И ты тоже можешь оборачиваться в волка. У нас обоих звериные ипостаси – белых волков.
- И остальные тоже в это верят, - медленно произнес Игорь.
- Они не верят, они это знают.
- Если они действительно в это верят, то им нет нужды меняться и развиваться дальше, - также медленно продолжил он. – И отказываться от кровавых обычаев тоже не будут.
- Им – нет, а вот тебе это очень даже можно сделать. Начнем с простого?
- И что в твоем представлении простое?
- Поднимись повыше, пообщайся с духом леса, в котором мы находимся. Потом найди дух белого волка, познакомься и пообщайся с ним. А потом слейся с ним, пробегись с ним по лесу, попей его горлом воды из ручья, убей зайца, посмотри на мир его глазами, ощути его шкуру, чтобы на празднике ты смог и в самом деле обернуться им.
- Всего лишь! – меланхолично воскликнул Игорь.
- Для начала пойдет, - отозвался Гэхерт.
- А почему белого волка?