18.10.2015 в 23:11
Пишет Сэриэль.:Школьный учитель
На ночную у Motik71 Увидела я как-то у нее вот этот коллаж. Тот, что ниже. И он мне запал в душу. И вот, в конце концов, к нему написался текст, т.к. соблазн оказался слишком велик.
Бета (а так же гамма): Vineta
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Драма, Романтика
Размер: Мини
читать дальше
— Сэр, скажите же хоть что-нибудь.
Юное, хрупкое создание стояло, широко распахнув свои огромные карие глаза и, казалось, даже не дышало от страха. Мальчик был в него влюблен. Уже почти год, с тех пор как Патрик пришел в их класс. Джонни смирно сидел на его уроках, неотрывно следил за ним глазами и краснел до ушей, стоило Патрику посмотреть в его сторону. И вот теперь он должен с этим что-то делать.
Патрик на несколько секунд опустил веки, пытаясь собрать свои разбегающиеся мысли в кучу и подобрать слова для ответа.
Он открыл глаза и посмотрел на мальчика. Ну да, восемнадцать лет, и все же это еще почти ребенок.
— Сэр, я люблю вас, — вновь тихо произнес Джонни дрожащим от волнения голосом, и мужчина против воли почувствовал, как сердце его затопляет нежность.
Поставив на землю свой портфель, Патрик бережно взял лицо юноши двумя ладонями и улыбнулся тепло и ласково.
— Сэр…
— Остановись, Джонни, — прервал его учитель. — Ты не ведаешь, что творишь. Мне уже тридцать лет, а тебе всего восемнадцать.
— Вы еще очень молоды, — ответил Джонни настойчиво. Ему стоило огромного труда собраться с силами и прийти сюда сегодня, чтобы сказать о своей любви, и он не собирался так просто сдаваться.
Патрик снова с улыбкой покачал головой.
— Нет, я не могу так с тобой поступить, даже если бы и хотел. — Глаза Джонни вновь широко распахнулись. Теперь они смотрели на учителя не отрываясь, и Патрик дорого бы дал, чтобы узнать, что творится сейчас у него в голове. — Уже на днях ты покинешь школу, и для тебя начнется новая жизнь — университет, друзья, увлечения. Ты повзрослеешь, и детская влюбленность станет для тебя обузой. — В глазах Джонни появился испуг, но Патрик был неумолим. — Очень много детей влюбляется в своих учителей. Гораздо больше, чем ты думаешь, Джонни. Но каждый раз любовь проходит. — Он отпустил Джонни и вновь поднял свой портфель.
— Сэр! — воскликнул его ученик с мукой в голосе.
Патрик покачал головой.
— Нет, Джонни. Я не могу так с тобой поступить. Ты должен жить.
— Вдали от вас?
По ступенькам сбежала стайка девочек, заставив Патрика посторониться. Джонни стоял и, казалось, чего-то ждал. Патрик вздохнул.
— Я не знаю, что тебе еще сказать.
Он сам не ожидал, что будет так больно. Этот разговор затронул какие-то новые, глубинные струны его души. Он ощущал боль Джонни как свою собственную. Пристальный взгляд мальчика волновал сердце.
— Уходи, Джонни, — попросил он, и голос его вновь дрогнул. Губы Джонни приоткрылись, и Патрик, не в силах переносить и дальше эту бурю чувств, что захлестнула его, поддавшись порыву, быстро поцеловал Джонни в щеку. Тот вздрогнул едва заметно и подался навстречу. Патрик решительно отстранился. — Прощай.
* * *
«Даже если бы я и хотел», — это все, что усвоил Джонни из того разговора.
Больше Патрика он с тех пор не видел. Он покинул свой городок, уехал в университет, и для него началась, как и предсказывал учитель, другая жизнь.
Сосед по общежитию в благодарность за то, что Джонни помогал ему с учебой, начал выводить своего приятеля-тихоню в люди, приобщая к ночной жизни города, и постепенно они стали настоящими друзьями. Потом круг общения Джонни расширился. Появились девчонки, а затем и парни. И вскоре Джонни окончательно утвердился в своих предпочтениях. Теперь он твердо знал, что он гей.
Но кое в чем его жизнь, несмотря ни на что, осталась неизменной. Он по-прежнему отчаянно любил Патрика. Сначала он ждал, когда же наступит обещаный учителем день и он разлюбит его, потом перестал ждать. Любовь не проходила. Она по-прежнему была рядом с ним, жила в его груди, в его сердце и давала о себе знать в самые неожиданные моменты, например по ночам или в постели с очередным любовником на одну ночь. Перед ним вставало лицо того, кого он любил, и Джонни был готов выть в голос. И он неизменно гнал ничего не понимающих парней, иногда даже забыв извиниться. Но слова «Даже если бы я и хотел» он помнил всегда, все эти годы, и зачастую только они давали ему силы жить.
И вот теперь он стоял, прислонившись к столбу, и ждал. Он хотел убедиться.
И Патрик с первого взгляда узнал его. Высокий, крепкий парень двадцати четырех лет. Уже совсем мужчина. Юношеские волосы до плеч превратились в короткую стрижку. Взгляд тоже был новый — тяжелый, пристальный. Патрик на мгновение почувствовал себя неуютно, но потом в глазах этого незнакомого мужчины мелькнуло то же самое восхищение, что и прежде, и он, повинуясь голосу сердца, улыбнулся.
— Джонни! — воскликнул он радостно.
Тот отлип от столба и подошел ближе.
— Сэр! — не только взгляд его, но и весь он был теперь какой-то новый — уверенный в себе, энергичный, решительный. Он бросил на Патрика пронзительный взгляд, и тот внезапно понял, что этот новый Джонни уже не подчинится его словам так же безоговорочно, как когда-то. Он не знал, радоваться или огорчаться. В сердце его зашевелилось какое-то чувство. Предвкушение чего-то нового — светлого и прекрасного. Джонни решительно забрал у него из рук сумки и, как ни в чем не бывало, спросил:
— Можно, я буду обращаться к вам на ты?
Патрик, стушевавшись на миг, кивнул.
— Да, безусловно. Я буду рад, Джонни.
Он внезапно понял, что от него уже больше ничего не зависит. И он был рад этому.
* * *
— Ты по-прежнему один? — спросил Джонни, оглядывая его жилище. Прошел в кухню и положил сумки на стол. — Не женился? Не завел спутника?
— Нет, Джонни, — ответил ему Патрик, скидывая куртку и присоединяясь к нему. — У меня никого нет.
— Почему? — спросил тот в лоб.
Патрик вздрогнул. Рука его с батоном колбасы замерла на полпути из сумки. Джонни забрал у него продукты, положил на стол и, повернувшись, посмотрел прямо в глаза.
— Почему, Патрик?
Патрик вздохнул. Он ощущал, как жизнь его, перевернувшись, летит куда-то под откос. Он пытался перехватить управление, но отчетливо понимал, что не справляется. Да и не хотел, в общем-то. Взгляд Джонни переворачивал ему душу. Что он мог сказать? Что каждый месяц ему на почту приходили фотографии одного молодого человека? Он знает — ведь он их сам отсылал. Джонни на занятиях, Джонни в ночном клубе с приятелями, Джонни в качалке. Целомудренно-прилежный и развратно-сексуальный. Фотографий разной степени обнаженности было слишком много, чтобы это можно было счесть простой случайностью.
«Интересно, кто его фотографировал?» — размышлял как-то Патрик, разглядывая снимок, на котором молодой мужчина, какового его учитель теперь при всем желании не смог бы назвать мальчиком, был абсолютно обнажен, и лишь причинное место было скромно прикрыто ладонью. Он чувствовал, как от мыслей этих у него в груди просыпается ревность и восстает плоть. Джонни явно не позволял ему забыть себя.
«Вот я какой теперь, гляди!» — словно кричало ему каждое такое послание, и Патрик понимал, что пропадает.
В ответ он чаще всего молчал, и лишь иногда, когда боль становилась уж слишком сильна, посылал ему пару фото. Целомудренных, в одежде, но Джонни и их получить был рад. Распечатывал и вешал на стену.
«Кто это? — спрашивали друзья, посещая его холостяцкую берлогу. — Он очень красивый. Это твой друг?»
Джонни, загадочно улыбаясь, молчал. Он еще не получил ответов на свои вопросы.
И вот теперь он стоял напротив Патрика. А тот смотрел на него и чувствовал, как сердце у него переворачивается в груди при виде этого нового, чрезвычайно привлекательного молодого мужчины. Кровь его приливала куда-то вниз, сердце билось все сильнее и сильнее, отдаваясь гулким звоном в ушах, каждая клеточка его тела вопила: «Я люблю тебя!», и с губ его был готов сорваться стон. Что ему делать теперь, он не знал. Он сам отослал когда-то мальчика во взрослую жизнь и до сих пор был убежден, что поступил правильно. Но чувство — глубокое, искреннее — что теснилось в груди, было не согласно с доводами разума. Обычно в такие моменты он шел в душ, чтобы снять возбуждение, но теперь он не мог оставить Джонни, к тому же понимал прекрасно, что это все равно не поможет. Не в этот раз. Он любил Джонни отчаянно, он хотел его и он совершенно не представлял, что теперь ему со всем этим делать.
— Почему?
Патрик еще ниже опустил глаза. А Джонни стоял, с нежностью глядя на него, и думал о том, что он получил ответы на свои вопросы. Теперь он твердо знал, что это всерьез. Тщательно лелеемая и оберегаемая влюбленность превратилась в глубокое и серьезное чувство. У него вызывали умиление руки Патрика, его отросшие, давно нестриженые волосы и едва заметная горькая складка в уголках губ. В глубине его существа рождалось желание. Хотелось целовать Патрика до изнеможения, а потом раздеть и…
Джонни сглотнул, бросил быстрый взгляд в сторону спальни и невольно облизнул губы. Еще не время, напомнил он себе. Еще не время. Немного позже.
— Так почему, Патрик? — снова задал он вопрос.
Рука Патрика дрогнула. Из порезанного пальца заструилась кровь.
— Черт, — выругался мужчина.
Джонни бросился в ванную за аптечкой. Быстро и довольно умело обработал палец и, забрав из рук Патрика нож, продолжил готовить вместо него.
— Чем ты занимаешься, Джонни? — спросил его Патрик, который был рад возможности немного отвлечься.
Тот бросил на него быстрый взгляд через плечо, улыбнулся краешком губ, и Патрик почувствовал, как сердце его ухнуло куда-то вниз.
— Я инженер, — ответил Джонни. — Семья хотела видеть меня юристом, но любовь к твоей математике оказалась сильнее.
Он озорно подмигнул Патрику, и тот невольно облизнул враз пересохшие губы.
— А как с личной жизнью? — задал он вновь вопрос, сам не зная, что хочет услышать. Что Джонни все-таки забыл его и нашел свое счастье? Но об этом даже думать было больно. Он не представлял, что станет делать, если ответ будет утвердительный. Но Джонни разрешил все сомнения, отрицательно покачав головой.
— У меня сейчас никого нет.
— Почему?
Джонни снова бросил взгляд через плечо, улыбнувшись.
— Давай на этот вопрос я отвечу тебе чуть позже? — спросил он и сделал приглашающий жест. — Прошу к столу.
Однако разговор на ничего не значащие темы тяготил обоих. Паузы становились все длиннее и чаще. Глядя на свисающую со лба Джонни прядку, Патрик чувствовал, как сердце затопляет нежность. Он уже почти решился озвучить все, что мучило его, вслух, но Джонни успел первым. Подняв глаза, он отложил вилку и, помолчав минуту, вздохнул и протянул через стол руку. Пальцы мужчин переплелись.
— Я тебя не забыл, Патрик, — произнес он. — Так и не смог. Я люблю тебя и теперь никуда не уйду и не отступлю, как бы ты ни просил.
— И не надо.
Джонни с силой сжал его пальцы.
— Ты мне нужен, — продолжал он, — и это всерьез.
Джонни замолчал, плеснул себе на два пальца виски, выпил залпом и в ожидании ответа с силой стиснул кулаки.
Патрик встал, обошел стол и, подняв Джонни, прижал к груди. Отстранился и посмотрел в глаза. Запустил пальцы Джонни в волосы.
— Я люблю тебя, — произнес он и ощутил, как руки Джонни забираются ему под свитер. — Я люблю тебя, и давно уже любил. Ты моя радость, мое счастье, Джонни, и если ты согласен связать свою жизнь с таким стариком, как я, мне больше нечего желать.
С каждым новым словом улыбка Джонни становилась все шире. Руки его уже ласкали кожу и делали попытки забраться под ремень брюк.
— Боже мой, ну что ты несешь, — прошептал Джонни с непередаваемой нежностью и, взяв лицо его обеими руками, со всей накопленной за шесть лет страстью поцеловал.
* * *
До самого вечера не выпускал Джонни Патрика из своих объятий. Уже гораздо позже, когда солнце почти совсем скрылось за горизонтом, Джонни, свесившись с кровати, подтянул к себе брюки и достал из кармана тонкое серебряное колечко без украшений.
— Это тебе, — проговорил он, замирая от страха. Совсем как тогда, много лет назад, когда он отважился впервые сказать о своей любви.
Патрик протянул руку, и пальцы его застыли на миг над раскрытой ладонью. Он бросил взгляд на Джонни. Лучи заходящего солнца золотили его кожу, и он был невыразимо прекрасен. И Джонни хотел принадлежать ему. Только ему.
Не колеблясь больше ни секунды, Патрик взял кольцо и надел себе на палец. Удовлетворенно вздохнув, Джонни откинулся на спину, и, подняв руку, снял собственный такой же точно ободок с мизинца и перенес на соседний палец. Обернулся и посмотрел на Патрика. Тот с нежностью улыбнулся ему в ответ.
Прижав возлюбленного к груди, Джонни уткнулся губами ему в волосы и пошептал:
— Я шесть лет мечтал о том, что этот день однажды настанет…
И уверенный голос Патрика был ему ответом:
— Я люблю тебя…
А этот коллаж я сделала уже своими руками к нему. С повзрослевшим Джонни.
URL записиНа ночную у Motik71 Увидела я как-то у нее вот этот коллаж. Тот, что ниже. И он мне запал в душу. И вот, в конце концов, к нему написался текст, т.к. соблазн оказался слишком велик.
Бета (а так же гамма): Vineta
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Драма, Романтика
Размер: Мини
читать дальше
— Сэр, скажите же хоть что-нибудь.
Юное, хрупкое создание стояло, широко распахнув свои огромные карие глаза и, казалось, даже не дышало от страха. Мальчик был в него влюблен. Уже почти год, с тех пор как Патрик пришел в их класс. Джонни смирно сидел на его уроках, неотрывно следил за ним глазами и краснел до ушей, стоило Патрику посмотреть в его сторону. И вот теперь он должен с этим что-то делать.
Патрик на несколько секунд опустил веки, пытаясь собрать свои разбегающиеся мысли в кучу и подобрать слова для ответа.
Он открыл глаза и посмотрел на мальчика. Ну да, восемнадцать лет, и все же это еще почти ребенок.
— Сэр, я люблю вас, — вновь тихо произнес Джонни дрожащим от волнения голосом, и мужчина против воли почувствовал, как сердце его затопляет нежность.
Поставив на землю свой портфель, Патрик бережно взял лицо юноши двумя ладонями и улыбнулся тепло и ласково.
— Сэр…
— Остановись, Джонни, — прервал его учитель. — Ты не ведаешь, что творишь. Мне уже тридцать лет, а тебе всего восемнадцать.
— Вы еще очень молоды, — ответил Джонни настойчиво. Ему стоило огромного труда собраться с силами и прийти сюда сегодня, чтобы сказать о своей любви, и он не собирался так просто сдаваться.
Патрик снова с улыбкой покачал головой.
— Нет, я не могу так с тобой поступить, даже если бы и хотел. — Глаза Джонни вновь широко распахнулись. Теперь они смотрели на учителя не отрываясь, и Патрик дорого бы дал, чтобы узнать, что творится сейчас у него в голове. — Уже на днях ты покинешь школу, и для тебя начнется новая жизнь — университет, друзья, увлечения. Ты повзрослеешь, и детская влюбленность станет для тебя обузой. — В глазах Джонни появился испуг, но Патрик был неумолим. — Очень много детей влюбляется в своих учителей. Гораздо больше, чем ты думаешь, Джонни. Но каждый раз любовь проходит. — Он отпустил Джонни и вновь поднял свой портфель.
— Сэр! — воскликнул его ученик с мукой в голосе.
Патрик покачал головой.
— Нет, Джонни. Я не могу так с тобой поступить. Ты должен жить.
— Вдали от вас?
По ступенькам сбежала стайка девочек, заставив Патрика посторониться. Джонни стоял и, казалось, чего-то ждал. Патрик вздохнул.
— Я не знаю, что тебе еще сказать.
Он сам не ожидал, что будет так больно. Этот разговор затронул какие-то новые, глубинные струны его души. Он ощущал боль Джонни как свою собственную. Пристальный взгляд мальчика волновал сердце.
— Уходи, Джонни, — попросил он, и голос его вновь дрогнул. Губы Джонни приоткрылись, и Патрик, не в силах переносить и дальше эту бурю чувств, что захлестнула его, поддавшись порыву, быстро поцеловал Джонни в щеку. Тот вздрогнул едва заметно и подался навстречу. Патрик решительно отстранился. — Прощай.
* * *
«Даже если бы я и хотел», — это все, что усвоил Джонни из того разговора.
Больше Патрика он с тех пор не видел. Он покинул свой городок, уехал в университет, и для него началась, как и предсказывал учитель, другая жизнь.
Сосед по общежитию в благодарность за то, что Джонни помогал ему с учебой, начал выводить своего приятеля-тихоню в люди, приобщая к ночной жизни города, и постепенно они стали настоящими друзьями. Потом круг общения Джонни расширился. Появились девчонки, а затем и парни. И вскоре Джонни окончательно утвердился в своих предпочтениях. Теперь он твердо знал, что он гей.
Но кое в чем его жизнь, несмотря ни на что, осталась неизменной. Он по-прежнему отчаянно любил Патрика. Сначала он ждал, когда же наступит обещаный учителем день и он разлюбит его, потом перестал ждать. Любовь не проходила. Она по-прежнему была рядом с ним, жила в его груди, в его сердце и давала о себе знать в самые неожиданные моменты, например по ночам или в постели с очередным любовником на одну ночь. Перед ним вставало лицо того, кого он любил, и Джонни был готов выть в голос. И он неизменно гнал ничего не понимающих парней, иногда даже забыв извиниться. Но слова «Даже если бы я и хотел» он помнил всегда, все эти годы, и зачастую только они давали ему силы жить.
И вот теперь он стоял, прислонившись к столбу, и ждал. Он хотел убедиться.
И Патрик с первого взгляда узнал его. Высокий, крепкий парень двадцати четырех лет. Уже совсем мужчина. Юношеские волосы до плеч превратились в короткую стрижку. Взгляд тоже был новый — тяжелый, пристальный. Патрик на мгновение почувствовал себя неуютно, но потом в глазах этого незнакомого мужчины мелькнуло то же самое восхищение, что и прежде, и он, повинуясь голосу сердца, улыбнулся.
— Джонни! — воскликнул он радостно.
Тот отлип от столба и подошел ближе.
— Сэр! — не только взгляд его, но и весь он был теперь какой-то новый — уверенный в себе, энергичный, решительный. Он бросил на Патрика пронзительный взгляд, и тот внезапно понял, что этот новый Джонни уже не подчинится его словам так же безоговорочно, как когда-то. Он не знал, радоваться или огорчаться. В сердце его зашевелилось какое-то чувство. Предвкушение чего-то нового — светлого и прекрасного. Джонни решительно забрал у него из рук сумки и, как ни в чем не бывало, спросил:
— Можно, я буду обращаться к вам на ты?
Патрик, стушевавшись на миг, кивнул.
— Да, безусловно. Я буду рад, Джонни.
Он внезапно понял, что от него уже больше ничего не зависит. И он был рад этому.
* * *
— Ты по-прежнему один? — спросил Джонни, оглядывая его жилище. Прошел в кухню и положил сумки на стол. — Не женился? Не завел спутника?
— Нет, Джонни, — ответил ему Патрик, скидывая куртку и присоединяясь к нему. — У меня никого нет.
— Почему? — спросил тот в лоб.
Патрик вздрогнул. Рука его с батоном колбасы замерла на полпути из сумки. Джонни забрал у него продукты, положил на стол и, повернувшись, посмотрел прямо в глаза.
— Почему, Патрик?
Патрик вздохнул. Он ощущал, как жизнь его, перевернувшись, летит куда-то под откос. Он пытался перехватить управление, но отчетливо понимал, что не справляется. Да и не хотел, в общем-то. Взгляд Джонни переворачивал ему душу. Что он мог сказать? Что каждый месяц ему на почту приходили фотографии одного молодого человека? Он знает — ведь он их сам отсылал. Джонни на занятиях, Джонни в ночном клубе с приятелями, Джонни в качалке. Целомудренно-прилежный и развратно-сексуальный. Фотографий разной степени обнаженности было слишком много, чтобы это можно было счесть простой случайностью.
«Интересно, кто его фотографировал?» — размышлял как-то Патрик, разглядывая снимок, на котором молодой мужчина, какового его учитель теперь при всем желании не смог бы назвать мальчиком, был абсолютно обнажен, и лишь причинное место было скромно прикрыто ладонью. Он чувствовал, как от мыслей этих у него в груди просыпается ревность и восстает плоть. Джонни явно не позволял ему забыть себя.
«Вот я какой теперь, гляди!» — словно кричало ему каждое такое послание, и Патрик понимал, что пропадает.
В ответ он чаще всего молчал, и лишь иногда, когда боль становилась уж слишком сильна, посылал ему пару фото. Целомудренных, в одежде, но Джонни и их получить был рад. Распечатывал и вешал на стену.
«Кто это? — спрашивали друзья, посещая его холостяцкую берлогу. — Он очень красивый. Это твой друг?»
Джонни, загадочно улыбаясь, молчал. Он еще не получил ответов на свои вопросы.
И вот теперь он стоял напротив Патрика. А тот смотрел на него и чувствовал, как сердце у него переворачивается в груди при виде этого нового, чрезвычайно привлекательного молодого мужчины. Кровь его приливала куда-то вниз, сердце билось все сильнее и сильнее, отдаваясь гулким звоном в ушах, каждая клеточка его тела вопила: «Я люблю тебя!», и с губ его был готов сорваться стон. Что ему делать теперь, он не знал. Он сам отослал когда-то мальчика во взрослую жизнь и до сих пор был убежден, что поступил правильно. Но чувство — глубокое, искреннее — что теснилось в груди, было не согласно с доводами разума. Обычно в такие моменты он шел в душ, чтобы снять возбуждение, но теперь он не мог оставить Джонни, к тому же понимал прекрасно, что это все равно не поможет. Не в этот раз. Он любил Джонни отчаянно, он хотел его и он совершенно не представлял, что теперь ему со всем этим делать.
— Почему?
Патрик еще ниже опустил глаза. А Джонни стоял, с нежностью глядя на него, и думал о том, что он получил ответы на свои вопросы. Теперь он твердо знал, что это всерьез. Тщательно лелеемая и оберегаемая влюбленность превратилась в глубокое и серьезное чувство. У него вызывали умиление руки Патрика, его отросшие, давно нестриженые волосы и едва заметная горькая складка в уголках губ. В глубине его существа рождалось желание. Хотелось целовать Патрика до изнеможения, а потом раздеть и…
Джонни сглотнул, бросил быстрый взгляд в сторону спальни и невольно облизнул губы. Еще не время, напомнил он себе. Еще не время. Немного позже.
— Так почему, Патрик? — снова задал он вопрос.
Рука Патрика дрогнула. Из порезанного пальца заструилась кровь.
— Черт, — выругался мужчина.
Джонни бросился в ванную за аптечкой. Быстро и довольно умело обработал палец и, забрав из рук Патрика нож, продолжил готовить вместо него.
— Чем ты занимаешься, Джонни? — спросил его Патрик, который был рад возможности немного отвлечься.
Тот бросил на него быстрый взгляд через плечо, улыбнулся краешком губ, и Патрик почувствовал, как сердце его ухнуло куда-то вниз.
— Я инженер, — ответил Джонни. — Семья хотела видеть меня юристом, но любовь к твоей математике оказалась сильнее.
Он озорно подмигнул Патрику, и тот невольно облизнул враз пересохшие губы.
— А как с личной жизнью? — задал он вновь вопрос, сам не зная, что хочет услышать. Что Джонни все-таки забыл его и нашел свое счастье? Но об этом даже думать было больно. Он не представлял, что станет делать, если ответ будет утвердительный. Но Джонни разрешил все сомнения, отрицательно покачав головой.
— У меня сейчас никого нет.
— Почему?
Джонни снова бросил взгляд через плечо, улыбнувшись.
— Давай на этот вопрос я отвечу тебе чуть позже? — спросил он и сделал приглашающий жест. — Прошу к столу.
Однако разговор на ничего не значащие темы тяготил обоих. Паузы становились все длиннее и чаще. Глядя на свисающую со лба Джонни прядку, Патрик чувствовал, как сердце затопляет нежность. Он уже почти решился озвучить все, что мучило его, вслух, но Джонни успел первым. Подняв глаза, он отложил вилку и, помолчав минуту, вздохнул и протянул через стол руку. Пальцы мужчин переплелись.
— Я тебя не забыл, Патрик, — произнес он. — Так и не смог. Я люблю тебя и теперь никуда не уйду и не отступлю, как бы ты ни просил.
— И не надо.
Джонни с силой сжал его пальцы.
— Ты мне нужен, — продолжал он, — и это всерьез.
Джонни замолчал, плеснул себе на два пальца виски, выпил залпом и в ожидании ответа с силой стиснул кулаки.
Патрик встал, обошел стол и, подняв Джонни, прижал к груди. Отстранился и посмотрел в глаза. Запустил пальцы Джонни в волосы.
— Я люблю тебя, — произнес он и ощутил, как руки Джонни забираются ему под свитер. — Я люблю тебя, и давно уже любил. Ты моя радость, мое счастье, Джонни, и если ты согласен связать свою жизнь с таким стариком, как я, мне больше нечего желать.
С каждым новым словом улыбка Джонни становилась все шире. Руки его уже ласкали кожу и делали попытки забраться под ремень брюк.
— Боже мой, ну что ты несешь, — прошептал Джонни с непередаваемой нежностью и, взяв лицо его обеими руками, со всей накопленной за шесть лет страстью поцеловал.
* * *
До самого вечера не выпускал Джонни Патрика из своих объятий. Уже гораздо позже, когда солнце почти совсем скрылось за горизонтом, Джонни, свесившись с кровати, подтянул к себе брюки и достал из кармана тонкое серебряное колечко без украшений.
— Это тебе, — проговорил он, замирая от страха. Совсем как тогда, много лет назад, когда он отважился впервые сказать о своей любви.
Патрик протянул руку, и пальцы его застыли на миг над раскрытой ладонью. Он бросил взгляд на Джонни. Лучи заходящего солнца золотили его кожу, и он был невыразимо прекрасен. И Джонни хотел принадлежать ему. Только ему.
Не колеблясь больше ни секунды, Патрик взял кольцо и надел себе на палец. Удовлетворенно вздохнув, Джонни откинулся на спину, и, подняв руку, снял собственный такой же точно ободок с мизинца и перенес на соседний палец. Обернулся и посмотрел на Патрика. Тот с нежностью улыбнулся ему в ответ.
Прижав возлюбленного к груди, Джонни уткнулся губами ему в волосы и пошептал:
— Я шесть лет мечтал о том, что этот день однажды настанет…
И уверенный голос Патрика был ему ответом:
— Я люблю тебя…
А этот коллаж я сделала уже своими руками к нему. С повзрослевшим Джонни.