Придурки

[zosiapupkina]

Надюша написала новый текст на Ночную

Таль въехал во двор и, заглушив мотор, устало откинулся на спинку сиденья. Виски сдавило от боли, к горлу подкатывала тошнота, а тело наливалось слабостью. Он устал, так устал…
Всё в последнее время шло не так. Даже не шло, а летело псу под хвост. Проблемы в офисе, проблемы дома. Хотелось свалить из этого города, из этой страны, да и с планеты тоже, чёрт возьми! Как же всё достало!
Хотелось спрятаться ото всех, даже от Мишки. Что-то и между ними разладилось. Таль искренне не понимал, что происходит. Они вместе десять лет. Не просто вместе, а ВМЕСТЕ. Прошли огонь, воду и медные трубы. А сейчас отдаляются друг от друга со скоростью несущегося экспресса.
Виталий задержал дыхание — в груди опять неприятно кольнуло, а перед глазами замелькали чёрные точки. Раньше Мишка заставил бы его пойти к врачу или хотя бы взять несколько дней на отдых, но сейчас даже не замечал, что с Талем творится что-то не то. Было обидно, но Таль понимал, что и он не лучше — привык принимать Мишкину заботу как нечто само собой разумеющееся.

Дома что-то было не так — это Виталий почувствовал, едва открыл дверь квартиры. Даже запах изменился, к привычному уже примешалось что-то чужое, агрессивное…
Не разуваясь, он прошёл в зал и с недоумением уставился на развалившегося на их диване незнакомца.
- Добрый день, - вежливо начал Таль. - А где Михаил?
- В магазин ушёл, - ответил незнакомец.
Мишка и в магазин? Его Мишка, который терпеть не может отправляться за покупками и каждый раз отправляет Виталию смс-ки со списком необходимого? От удивления Таль даже забыл поинтересоваться у парня, кто он такой, и, молча развернувшись, вышел из комнаты.
Вновь накатила тошнота, и чтобы переждать очередной приступ слабости, Таль сел на пуф, стоявший в коридоре, и, опустив голову и сцепив руки на затылке, стал раскачиваться, пытаясь осмыслить увиденное.
Они оба не терпят в своём доме посторонних, а значит, парень в комнате Мишке не чужой. Неужели Миха привёл в дом любовника? Да нет, не может такого быть! Мишка бы сказал. Или нет?
В ушах зашумело, а во рту появился горький привкус. Хотелось завыть, но даже на это не было сил.
Щёлкнул замок и над головой раздался радостный Мишкин голос:
- Эдька, я пришёл! - и сразу встревоженное: - Таль, Талька, ты чего?
Больше Виталий ничего не слышал — провалился в вязкую тьму, как только Мишка коснулся его плеча.

- Какой он у тебя слабый! - незнакомый голос так и сочился презрением.
- Он не слабый, просто устаёт очень.
Таль слышит в Мишкином голосе тревогу, и сразу становится легче. Он хочет сказать, что с ним уже всё в порядке, но голос не слушается, как и тело. Да что же с ним происходит, чёрт возьми?!
- Таль, - тихо зовёт Мишка. - Виталька, - шепчет совсем рядом и прижимается лбом к плечу. Хочется обнять его и успокоить, но сил хватает только на стон.
- Я сегодня на диване лягу, а ты отдыхай. - Мишка целует его в лоб, как покойника, и уходит.
Таля начинает бить озноб, да так, что зуб на зуб не попадает, но рядом нет того, кто может согреть…

Утром он проснулся совершенно разбитым, ни о какой работе не могло быть и речи. Нащупав на тумбочке телефон — как это Мишка его не забрал? - звонит в офис и просит Ирочку перенести всё запланированное на следующую неделю. Ирина уверяет его, что всё сделает, и встревоженным голосом интересуется, что случилось.
- Всё нормально, Ира, - врёт в трубку Виталий, и сам понимает, как неубедительно это звучит.
- Отдыхайте, Виталий Александрович. И не переживайте, я всё улажу.
Таль отключает телефон и возвращает его на тумбочку.
Дверь тихо открывается и в проёме появляется вчерашний незнакомец. А нет, уже не совсем незнакомец — имя-то Виталию известно. Эдичка, твою мать…
- Проснулся? - спрашивает тот и смотрит на Таля с презрением. - И что он в тебе нашёл?
- Ты кто такой? - раздражение захлёстывает с головой и быть вежливым с этим сопляком нет никакого желания.
- А ты угадай, - нагло ухмыляется.
Таль закрывает глаза и с силой сжимает кулаки. Нет, Мишка не мог так поступить!
- Ты что тут забыл? - А вот и он сам. - Таль? Ты как?
Виталий открывает глаза и смотрит на него, не зная, что и думать. В последнее время они действительно отдалились друг от друга.
- Нормально, - хрипит в ответ.
- Будешь вставать? Но из дома я тебя сегодня не выпущу!
Таль тихо смеётся — вот он, его Миха. Зря Таль себя накручивал.
- Сам не выйду, - обещает. - Позвонил уже.
Мишка кивает и с тревогой вглядывается в его лицо. Таль прикрывает глаза и улыбается.
- Виталь, - зовёт Миха, присаживаясь на край кровати. - Эдька поживёт у нас пару недель, - не спрашивает, а сообщает.
- А Эдька у нас кто?
- Брат. Троюродный. Поступать приехал, тётка попросила ему помочь устроиться.
Брат! Не любовник! От облегчения хочется плакать, но Таль произносит: «Пусть поживёт», и тянется к Мишкиной руке.
Миха сжимает его холодные пальцы и наклоняется для поцелуя.
- Только не в лоб, - просит Таль.

Пара недель растягивается на пару месяцев. Юнец поступил в вожделенный университет, но не торопится покидать их дом и всячески пытается вывести Виталия из себя. Это раздражает, но у господина Корецкого железная выдержка. Однако, даже железо недолговечно.
Эдичка явно хочет рассорить Таля с Михой, но для чего — непонятно.
Виталий почти не видится с Мишкой — тот весь потонул в заботе о родственнике. На вполне резонное замечание Виталия, что иногородним предоставляется общежитие, ответил недельным игнором. Талю пришлось просить прощения, хотя вины за собой он не чувствовал, но Мишка был ему необходим, без него, как без воздуха.
Всё чаще в голове рождались сомнения, а в груди мутью разливалась ревность. Таль всё чаще беспричинно задерживался в офисе, а иногда даже оставался там ночевать, чтобы не видеть ни ненавистного Эдичку, ни укоризненный взгляд Михи.
Виталий понимал, что сам, своими собственными руками, рушит их отношения, но пересилить себя не мог. Он привык, что Мишка принадлежит только ему, и хотел, чтобы так было и дальше. Эгоистично, но по-другому не получалось.

Таль и сегодня бы остался ночевать в офисе, но на завтра была назначена важная встреча с клиентом и нужно было респектабельно. Пришлось ехать домой.
Квартира встретила тишиной. Ни Мишки, ни Эдика не было, хотя часы показывали почти полночь. Виталий раз за разом звонил на Мишкин телефон, но так и не дождался ответа. Сон не шёл, на душе было тревожно, и он метался по опустевшему дому, как раненый зверь в клетке.
Парочка заявилась домой в начале пятого. Видимо, Таль задремал, потому что не слышал, как открывалась дверь. Зато прекрасно расслышал Эдичкин голос.
- Миша, ты такой охуенный!
Виталий похолодел. Он ждал, что ответит Мишка, но не дождавшись, вышел в коридор.
Эдичка пытался поцеловать Миху, вот только разница в росте не позволяла это сделать. А Мишка стоял и не сопротивлялся, лишь пьяно улыбался.
Таль молча развернулся и ушёл в спальню, громко хлопнув дверью. Вот и встало всё на свои места. Парнишка оказался из молодых, да ранних. Такие ни перед чем не останавливаются. Ради заветной цели готовы на всё и угрызения совести им незнакомы. Эдичка — яркий тому пример.
Мишка так и не появился в спальне. Виталий вышел из своего укрытия и увидел его спящим на диване в обнимку с Эдичкой.
Чтобы не натворить глупостей, он быстро покидал в сумку самое необходимое, прихватил приготовленный с вечера костюм и тихо, как вор, покинул собственный дом.

- Виталий Александрович, - Ирина виновато прячет глаза, - в приёмной Михаил и он сказал, что никуда не уйдёт, пока вы его не выслушаете.
- Пусть проходит, - устало произносит Виталий. Он устал скрываться от Мишки. Пора поговорить и расставить всё по своим местам.
Ира кивает и выходит из кабинета, чтобы позвать Мишку. Вдох-выдох, и Таль готов к встрече. По крайней мере, так ему кажется.
Мишка входит, закрывает дверь и проворачивает ключ, замыкая её. Не проходя дальше, опирается плечом о косяк и скрещивает руки на груди. Его взгляд не предвещает ничего хорошего, но Таль не боится. Наоборот — внутри растёт радостное предвкушение, а костяшки на пальцах начинают зудеть. Он с жадностью вглядывается в родное лицо, словно пытается насмотреться впрок, и подмечает и худобу, и тёмные круги под глазами, и появившуюся на висках седину.
Миха молчит и с такой же жадностью смотрит на него, и Таль знает, что выглядит ничуть не лучше.
Молчание затягивается, и Виталий уже собирается заговорить, но Мишка вдруг оказывается рядом с ним, хватает его за грудки и начинает трясти, не произнося ни звука. Становится страшно. Не за себя — за него. Таль перехватывает Мишкины руки и тянет его на себя, усаживая себе на колени. Миха почти не сопротивляется, прижимается к нему и затихает, утыкаясь лбом в его плечо.
Как долго они так сидят, Таль не знает. Мишка не двигается, а Виталий, сам того не замечая, исследует руками его тело, подмечая нерадостные перемены. Запускает пальцы в отросшие на затылке волосы и ласково массирует кожу на голове. Затем тянет за них, чтобы увидеть Мишкино лицо. Вот так, без слов, глаза в глаза.
Миха не целует — кусает. Таль протестующе мычит, но Мишка не останавливается, продолжая терзать его губы. Перехватить у него инициативу не получается, и Таль сдаётся. Постепенно поцелуй становится мягче, Мишкина ярость сходит на нет. Таль даже не заметил, как оказался голым задом на столе, да это и не важно. Он подаётся навстречу Михе, а тот гуляет по его телу руками, губами. Опрокидывает Таля на спину и наваливается на него всем телом. Сознание прошивает страх — сейчас Виталий абсолютно беззащитен, а Мишка всё ещё в бешенстве и может сделать с ним всё что угодно.
Миха, уловив панику в его глазах, на мгновение прикрывает глаза и, сжав зубы, с шумом втягивает в себя воздух.
- Миш, - голос дрожит, выдавая эмоции.
Мишка открывает глаза и, кажется, нестерпимо долго не отвечает.
- Мишка, - вновь зовёт Таль.
- Ещё раз так сделаешь, - хрипло выдыхает Миха, - и я за себя не отвечаю!
Виталий улыбается и наконец вдыхает полной грудью — вот теперь перед ним его Мишка. Ласковое Мишкино «Придурок!», и Таль сам тянется за поцелуем. В голове мелькает мысль, что ничего ещё не решено, но он отмахивается от неё — потом, всё потом.
На прилюдии уже нет сил, Мишка входит в него осторожно, прекрасно понимая, что после долгого перерыва Талю не так-то просто принять его в себя. В том, что всё это время у того никого не было, Миха даже не сомневается.
Виталий морщится от первых болезненных ощущений, но даже не думает отстраниться. Эта боль — то, что ему надо сейчас. Мишка ни за что ему не навредит — он уверен в этом.
Миха входит в него до конца и останавливается, чтобы через минуту начать осторожно двигаться.
- Не сметь! - короткий приказ, когда Таль хочет закрыть глаза. От такого Мишки сносит крышу, и Виталий подчиняется.
Мишка продолжает двигаться в нём нарочито медленно, гипнотизируя взглядом. Таль знает, что Миха ждёт, когда он попросит выдрать его, но молчит. И улыбается. Мишка вопросительно приподнимает бровь и почти останавливается. Виталий сам подаётся вперёд, пытаясь насадиться на его член. Теперь улыбается и Мишка.
- Соскучился?
- Ты даже не представляешь как!
- А кто виноват?
- Эдичка! - выплёвывает Таль.
Мишка долго и неверяще смотрит на него, а потом начинает смеяться.
- Хорош ржать, - шипит Таль и двигает бёдрами.
- Придурок, - ещё ласковей чем в первый раз. - Какой же ты придурок!
- А давай, ты мне потом расскажешь какой, - терпение Виталия на пределе.
Мишка доводит его почти до беспамятства. Кажется, он кричал… Кажется, он слышал испуганный Ирин голос…

- Домой? - спрашивает Мишка, перебирая его спутанные и мокрые от пота волосы. - Его там нет, - успокаивающе гладит по щеке и целует, легко прикасаясь к губам.
Таль кивает, но даже не пытается встать на ноги. Мишка смеётся и тянет его вверх.
- Ясно, сегодня спим здесь.
И Таль опять согласно кивает. Здесь так здесь, главное — Миха рядом.
- Мы так и не поговорили, - шепчет Миха, когда они устраиваются на неудобном диванчике.
- Поговорили! - возражает Таль и, прижавшись к Мишке, спокойно засыпает.
- Придурок, - шепчет Мишка, глупо и счастливо улыбаясь, и тоже проваливается в сон...

АПД. еще немного)

- Нет, ты сейчас серьёзно? - Миха не верил своим ушам. - Ты правда мог подумать, что у меня есть кто-то ещё? И что я приведу его в дом? Мы же… Да я… А ты… - слов не хватало. - Эдька — мой брат. Брат! Да как ты… Ай! - он махнул рукой, отвернулся от Виталия и бездумно уставился в окно.
- Браааат, - язвительно протянул Таль. - С братьями не целуются!
- Я с ним не целовался! - Миха устал оправдываться, но это обвинение не мог оставить без ответа.
- Ну, не знаю. А с чего бы он тогда тебя зажимал?
- Кто?
- Эдичка твой! - Таль начал опять заводиться. - «Миша, ты такой охуенный!» - передразнил он. - Это, по-твоему, проявление братской любви? А ты? Вместо того, чтобы поставить его на место, стоял и улыбался.
- Да я пьяный был вдрызг! Я даже не помню этого.
- Это не оправдание!
- Бля… Таль, всё, просто поверь мне, мне никто не нужен, кроме тебя. Я, кажется, никогда не давал тебе поводов для ревности, - Миха повернулся и посмотрел на Виталия. - Или ты мне веришь, или нет. Если нет — разбегаемся, потому что…
- Да хрен тебе! - Таль подскочил к Михе. - И им всем хрен!
- Таль, да кому им-то? Кому я нужен? - Нет, оно, конечно, здорово, что Виталька так им дорожит, но вот испытывать на себе его ревность совсем не хотелось. - Давай успокоимся, пока опять не поругались.
Мишка обошёл Таля, стараясь не задеть его, и ушёл на кухню. Таким он Корецкого ещё не видел, и как относиться к нему новому — не знал.
Эдька ещё, гадёныш мелкий! Мишка же к нему со всей душой, а он целое представление разыграл. И ладно бы действительно какие-то чувства были, так нет — мальчишка просто хотел зацепиться понадёжней в городе, и для этого готов был даже собственную задницу подставить. Миху передёрнуло от отвращения. И сам тоже хорош, раз допустил такое. Хоть и не было между ними ничего, но Михаил чувствовал свою вину перед Талем. У того проблем было выше крыши, а Мишка вместо того, чтобы поддержать, в няньки подался! И кто из них больший придурок?
Сейчас бы хорошо напиться, но пить ему категорически нельзя — алкоголь превращал его из взрослого и умного, Мишка очень на это надеялся, мужика в улыбающегося дебила. Кто-то, выпив, становится агрессивным, кого-то тянет на приключения, а вот он напрочь забывает кто он, где и с кем, и готов любить весь мир. И, наверное, свято верит, что мир отвечает ему взаимностью. Таль прекрасно об этом знает, поэтому строго следит за тем, чтобы Михе ничего крепче пива в руки не попадало.
Он и в тот раз не хотел пить, но братец умудрился подсунуть ему что-то под видом безалкогольного коктейля, и всё, что происходило после, в памяти не сохранилось. И какого чёрта они попёрлись в клуб? Нет, с Эдькой всё понятно — молодо-зелено. А он? Решил тряхнуть стариной? Ну что ж, тряхнул, да ещё как — до сих пор трясёт.
Пока в голове гуляли невесёлые мысли, Миха по привычке, практически на автомате, сварил кофе и разлил его по чашкам — Талю и себе.
- Таль, - позвал он, - я кофе сделал. Ты будешь?
Виталий не заставил себя ждать.
- Ну и кто из нас придурок? - спросил он, глядя на дымящиеся чашки. - Ночь на дворе, а он кофейком решил побаловаться, - бурчал Виталька, усаживаясь за стол. - Опять всю ночь крутиться будешь и мне спать не дашь. А у меня завтра тяжёлый день.
- Хочешь, на диване лягу? - предложил Мишка, правда, без энтузиазма.
- Не хочу!
Миха с удивлением посмотрела на Таля. Покапризничать решил? Ну давай поиграем, родной. С удовольствием!
- А чего хочешь? - спросил почти шёпотом.
Таль не торопился отвечать. Он поднял чашку к губам, отпил кофе, прикрыл глаза, сделал ещё один глоток и только потом коротко бросил:
- Выспаться и отдохнуть.
Миха внимательно посмотрел на Виталия и, отобрав недопитый кофе, потащил его в спальню — отсыпаться. Когда уставший и удовлетворённый Таль, заснув, сопел в подушку, у Мишки появилась идея и он, решив не терять времени, начал строить планы…
...Которые чуть было не пошли прахом из-за Эдьки, будь он трижды здоров!
Миха и Таль спокойно ужинали, когда тихий уют вечера разбил сигнал домофона.
- Ешь, я спрошу, - Таль, сидевший ближе к двери, встал и вышел с кухни, чтобы через несколько секунд вернуться с недовольным видом.
- Что? - встревоженно спросил Мишка.
- Родственник твой, - буркнул Виталий. - Пойду поработаю.
- Сядь и ешь! - рявкнул Миха. И уже спокойнее: - Никуда твоя работа не денется. Заодно и за мной присмотришь, - хохотнул он, - чтобы потом не надумывать того, чего не было.
Видимо, Таль оставил входную дверь открытой, идти и впускать незванного гостя не пришлось — он сам ввалился на кухню.
- Приве-ет, - протянул Эдька и уселся рядом с Михаилом.
Таль только кивнул и уткнулся в тарелку.
- Привет, - Миха решил быть вежливым, родственник всё-таки, да и вообще. - Ты чего так поздно шляешься?
- Мишенька, какой поздно? Время-то детское, - нагло ухмыльнулся Эдька и положил Мишке на плечо руку, при этом глядя на Таля.
Миха аккуратно отцепил от себя чужую конечность и стряхнул с плеча невидимую пылинку.
- Тебе ещё домой добираться, - он в упор посмотрел на братца. - Ещё учиться не начал, а уже никакой дисциплины.
- Ой, ну хоть ты не читай нотаций, - закатил глаза засранец. - Мать достала уже.
- Она волнуется. Есть будешь?
- Не, не хочу. Я чего пришёл-то, - Эдька опять стрельнул глазами в сторону Таля и повернулся к Михаилу. - Ми-иш, подкинь деньжат.
Миха чуть не подавился от подобной наглости. Прокашлявшись, он спросил:
- Тебе же мать вот только денег присылала. Ты уже их просрал, что ли?
- Чё сразу просрал-то?! - обиженно надул губы Эдька. - Мне надо было подготовиться к учебному году.
- Да? Это как же? Ты ручки и тетради закупал партиями, на всю оставшуюся жизнь? - Миха не зря спрашивал, он прекрасно знал, какую сумму сердобольная матушка передала сыночку, чтобы мальчик не нуждался.
- Мне надо было кое-что из одежды прикупить.
- То есть тех двух чемоданов со шмутьём, которые ты припёр с собой, тебе недостаточно? - поинтересовался Михаил.
- Да там старьё одно! - возмутился Эдька.
- Старьё? - наигранно удивился Миха. - Да там половина вещей ещё с ценниками была! Вот что, мой дорогой. Денег я тебе не дам! И не проси, - осадил он вскинувшегося было Эдьку. - Раз уж у тебя такие аппетиты, ищи себе подработку.
- Мне учиться надо! - упрямо заявил Эдька.
- Ну так вот и учись, а не по магазинам да клубам шатайся! - рявкнул Миха, шлёпнув рукой по столу так, что посуда подпрыгнула, и вздрогнул не только мелкий нахал, но и Таль, так и не проронивший за всё время ни слова. А Миха уже спокойно спросил: - Не передумал, может, всё-таки поешь?
- Да пошли вы! - взвился Эдька и бросился к выходу. В дверях притормозил и, окинув обоих мужчин презрительным взглядом, выплюнул: - Педики! - и вылетел из квартиры.
- Спасибо, что зашёл, - пробормотал Мишка, отправил в рот кусок остывшего мяса и, прожевав, поинтересовался непонятно у кого:
- И что это было?
- Эдичка, - Таль наконец-то посмотрел на него. - Твой брат, если ты забыл, - и засмеялся. - Педики… Надо же…
Миха расслабился, он уже готов был выслушать новую порцию обвинений, и был рад что всё обошлось. Теперь самое время сообщить Талю о своих планах.
- У меня для тебя сюрприз, не планируй ничего на эти выходные.
- А раньше ты сказать не мог? - уже серьёзно спросил Таль.
- Не мог. Виталь, отмени всё, а?
- Да не планировал я ничего, но ты всё равно мог бы предупредить.
- Не мог, - вновь возразил Мишка. - Тогда сюрприза бы не получилось.
- Ладно… Что за сюрприз? - Таль опять улыбался.
- Не скажу, а то это уже и не сюрприз будет!
- Я сидеть-то после него смогу? А то Ирина мне и так тут на днях мазь от геморроя подсунула, - Таль полностью расслабился.
- После него - сможешь, - Мишка поиграл бровями, намекая, что до обещанного сюрприза ещё есть время, которое неплохо бы было использовать с пользой.

- Ты куда меня привёз?! - возмутился Таль, оглядывая огромное подворье. - Что за Тьмутаракань?
- Хуторок, - небрежно ответил Миха, доставая из багажника сумку.
- Угу, хуторок…
- Таль, не бухти! Ты хотел выспаться и отдохнуть? Здесь у тебя для этого есть все возможности. Никакого шума, свежий воздух…
- Комары! - шлёпнул себя по лбу Таль.
- Я мазь взял, не переживай, - успокоил его Мишка и, легонько подтолкнув Таля в сторону дома, продолжил: - Говорят, у хозяина чудная банька, и он обещал её нам показать, и даже попарить наши городские тушки.
Виталий, насупившись, шёл к крыльцу и думал о том, что не стоило тащиться в такую глушь, чтобы выспаться - это можно было и дома сделать. Банька эта ещё. Его и душ вполне устраивает. Но вслух ничего не сказал - Миха же для него старался, пусть думает, что угодил.

Отдых пошёл на пользу обоим. И хоть Таль и ворчал по поводу и без, но Мишка видел, что ему нравится. Домой ехали отдохнувшие и довольные. Виталька почти сразу уснул, и Михе пришлось притормозить и аккуратно, чтобы не разбудить, вытащить из Талькиных рук банку с малосольными огурчиками — гостинец от хлебосольных хозяев, которую тот прижимал к себе. В багажнике лежало что-то ещё, но вот к огурцам Талька воспылал нежной любовью и напрочь отказался расставаться с ними.
Мишка, гоня машину, поглядывал время от времени на своего спящего красавца и улыбался. Подумалось, что план-минимум выполнен, теперь можно что-то более масштабное придумать.
Таль, словно услышав его мысли, открыл глаза и посмотрел на Миху.
- Чего лыбишься? - сонно поинтересовался он.
- Просто так. Хорошо отдохнули…
- Дааа, - потянулся Таль всем телом. И тут же заорал возмущённо: - Придурок, где мои огурцы?!


АПД. третья часть

Обещанное Надей об Эдичке))) он таки говнюк маленький и мне его совсем не жаль)
Надюш

Холодный, совсем не летний ветер пробирался под тонкую ветровку, вызывая дрожь. Моросящий нудный дождь тоже не добавлял тепла. Но заходить в здание вокзала не хотелось — люди, что дожидались там своих поездов, раздражали. Успеет ещё на них в вагоне насмотреться.
Эдька поёжился и и поплотнее запахнул лёгкую куртку. Настроение было аховое — не так представлял он свою жизнь, совсем не так. Он помнил, как пять лет назад приехал в этот город, полный надежд и планов. И помнил, как друг за другом они начали рушиться. А всё эти придурки-извращенцы! Если бы не они…
Нет, если быть честным, то они помогали, но помощь эта была своеобразная, и в результате Эдька всегда оказывался по уши в дерьме. Признаваться в том, что это была его вина, он не собирался категорически.
Сначала Михаил нашёл для Эдьки квартиру, выпихнув молодого родственника во взрослую и самостоятельную жизнь, совершенно не переживая, что не привыкший к этой самой самостоятельности Эдик может наломать дров. Да ещё вечно с советами лез, лучше бы помог материально! Деньги-то у Михаила с Виталием имелись — Эдька точно знал. Но нет, как же! Виталий, вместо того чтобы подкинуть бабла, после очередной просьбы чуть ли не за шкварник притащил его к какому-то своему знакомому устраивать на работу. Эдик хотел возмутиться, но потом, хорошо подумав, согласился.
В офисе он познакомился с Алёной. Не то чтобы Эдик влюбился, просто наличие девушки поднимало его в собственных глазах. Типа, вот он — настоящий мужик, не то что некоторые! Он почти сразу потащил Алёнку знакомиться с Михаилом и Виталием, хотелось похвастаться своим трофеем — именно так он и воспринимал девушку. Правда, это знакомство вышло ему боком, когда Алёна залетела.
Они к тому времени уже несколько месяцев жили вместе у Эдьки, что было для него очень удобно. Не надо было ломать голову, чего пожрать, дома всегда было чисто, ну и регулярный секс, конечно же. Да ещё и деньги — продукты Алёнка покупала на свои, желая накормить своего Эдичку повкуснее, плюс частично вкладывалась в оплату квартиры. Эдьке стыдно не было — в конце концов, он всего лишь бедный студент, а она уже получает приличную зарплату. И вообще, пусть радуется, что он на неё внимание обратил!
Известие об Алёниной беременности повергло его в шок — ребёнок в ближайшие десять лет в его планы не входил. Так же, как и женитьба на Алёне. Ему не нужна курица-наседка, его жена должна будет блистать, чтобы все вокруг завидовали ему. Об этом он Алёне и сообщил, уточнив напоследок, что аборт — её забота, коли не хватило ума предохраняться.
Алёнка скандалов не закатывала, просто на следующий день исчезла из квартиры со всем своим барахлом. Ещё бы и из офиса исчезла, но тут Эдик был бессилен.
По мере того, как рос Алёнкин живот, отношение к Эдьке среди коллег становилось всё холоднее. Он, которому всегда было наплевать на чужое мнение, чувствовал себя неуютно и пошёл жаловаться родственнику, ожидая от того поддержки и понимания. Мужик мужика всегда поймёт, так думал он переступая порог проклятой квартиры. Но не понимания, ни сочувствия так и не нашёл. Наоборот, пришлось унижаться, умоляя этих гомосеков не сообщать матери о ребёнке, понимая, что та так просто от внука не откажется и заставит-таки его жениться.
В обмен пришлось пообещать, что больше никогда не появится им на глаза. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Вдруг кто-нибудь увидит, что он шастает к этим извращенцам, пойдут потом слухи! Оно ему надо?
Оказалось, что совсем без поддержки жить совсем не так просто, как казалось Эдику. На работе его конкретно игнорировали, в университете тоже всё шло не так гладко с учёбой. А тут он ещё узнал, что Алёна, уйдя в декрет, несколько месяцев жила у Михаила и Виталия, пока те искали и покупали ей и её выродку — Эдик упорно не желал признавать ребёнка своим — квартиру, а потом обустраивали её.
Значит, ему, родному по крови, помогать они не хотели, а чужой бабе — пожалуйста? Этого Эдик просто так оставить не мог и выследив однажды Алёну, прогуливающуюся в парке с навороченной коляской, зло высказал ей в лицо, что обязательно сообщит в органы опеки, где живёт она и её ребёнок. Но если Эдька ожидал, что Алёна испугается, то жестоко ошибся — девушка показала зубки, и довольно крепкие.
- Попробуй, - сказала она ему почти спокойно. - А я тогда подам в суд на установление отцовства и алименты.
Эдьки пришлось ретироваться, так и не выполнив своих угроз. Платить алименты он не собирался, да и ни с чего было.
Следующим ударом по Эдькиному самолюбию был визит Виталия.
- Если ты не успокоишься, то тебя ждут проблемы, - пообещал ему мужчина, о взбешённом состоянии которого говорили только сжатые до белых костяшек кулаки. Эдик справедливо опасался, что Таль ему врежет, но обошлось. - И к твоему сведению, - добил тот парня, - Мишка записал Никитку на себя, теперь он официально — его сын, а у тебя на него нет никаких прав, - и ушёл, хлопнув дверью.
Эдька только облегчённо вздохнул — такая гора с плеч свалилась, а ну Алёна и вправду подала бы на алименты! И к чёрту месть — спокойная жизнь важнее.
Кое-как доучившись и так же кое-как защитив диплом, он надеялся, что его оставят работать в фирме, всё-таки отработал там почти четыре года. Но и тут вышел облом. Шеф, подписывая ему практику, с ехидной миной сообщил, что он свой договор с Виталием Александровичем выполнил и теперь Эдуард — вольная птица и может лететь на все четыре стороны. А в конце добавил:
- И специалист вы, Эдуард, так себе, и человек дерьмовый. С таким отношением к людям тяжело вам будет…
Эдька только фыркнул: и этот туда же со своими советами! Одни советчики кругом, лучше бы помогли чем существенным!

После защиты Эдик мечтал отдохнуть, набраться сил, а потом уж заняться поисками работы, но денег, присылаемых матерью, еле-еле хватало, чтобы сводить концы с концами и пришлось бегать в поисках работы. С распростёртыми объятьями не задалось с самого начала, и Эдик и в этом винил Михаила с Виталием — как пить дать, постарались, чтобы его нигде не принимали! Правильно говорят: во всём виноваты педики! Вот и по Эдькиной жизни они прошлись дорожным катком. Но ничего, он ещё всем докажет!

А пока он в одиночестве стоял на холодном ветру на перроне вокзала под мелким моросящим дождём в ожидании поезда, который увезёт в так нелюбимый родной город, к маме, залечивать раны, нанесённые этими, так и не оценившими его таланты, придурками...

Код для Обзоров

[L]Motik71[/L] <a href="http://zosiapupkina.diary.ru/p209805937.htm" target=_blank>рекомендует</a> Историю к истории