Автор: Юконда
Фэндом: теннис
Жанр: RPS
Пэйринг: Рафоле
Рейтинг: NC
Размер: 2510 слов
Авторские примечания: ну какие, на фиг, примечания, когда тут такой разврат творится! Я тоже не выдержала. Как и Ноле
**************************************************************************
читать дальшеПочему из Цинциннати в Нью-Йорк он приехал таким злым и на взводе, Новак не понимал и сам. Ну подумаешь – в пятый раз просрал тут финал, ну так ведь корты как специально под Роджера созданы. Вот тот и носился, словно и не 34 ему. Чего злиться-то?
А он злился. А уж когда на Таймс-сквер увидел колоссальных размеров биллбоард с полуобнажённым Надалем, вообще с катушек слетел. Наорал на ни в чём не повинного Сашу, огрызнулся на замечание Гритша. Хорошо ещё на Бориса окрыситься здравый смысл не позволил.
Зато Энди огрёб по самое не балуйся, когда в раздевалке Флашинг Мидоуз вроде как в шутку обронил:
- Ну хоть этот проигрыш больным локтем и усталостью не объяснил. От повышенного пиетета перед Роджем, не иначе.
Рыжего от рихтовки выдающейся шотландской челюсти спасло своевременное вмешательство Зимо. Ненад молча скрутил Джокера и глазами показал Маррею: вали, пока цел.
Энди свалил. Зимоньич отпустил успокоившегося вроде Новака и выразительно покрутил у виска пальцем. Новак в ответ только руками развёл. А, выходя на тренировку, обнаружил на дверце одного из шкафчиков своего бокса в раздевалках листок с криво нарисованной молнией и надписью «Не влезай, убьёт!».
«Троицки, юморист, бре!»
Но улыбнулся – и вроде отпустило.
Ровно до того момента, как по возвращении с кортов внимание не привлекли столпившиеся вокруг Фели испанцы, что-то рассматривавшие, гоготавшие и отпускавшие фривольные шуточки на испанском. Он бы, может, и прошёл мимо, но его поймал за штаны Вердаско:
- Стой! Смотри – тебе понравится.
Ему под нос сунули планшет. С роликом с ютьюба. Рекламным. От Хильфигера. В котором Рафаэль Надаль с грацией порнозвезды эротично раздевался. До тех самых трусов бренда TH, в которых красовался на Таймс. И даже дальше. И укоризненно так смотрел в камеру – мол, не подглядывать!
Шорты, за которые всё ещё цеплялся Фер, немедленно стали тесны.
- Ма бре! Вы что – голого Рафы не видели, что ли?
Вывернулся из рук гоготавшего в голос Вердаско и сердито зашагал в свой бокс.
- Apuesto a que trató para Novak! * – донеслось в спину.
Развернулся и швырнул в хохочущих оболдуев полотенцем.
Методично рассовывая по сумкам и шкафчикам ракетки, кроссовки и прочую форму, старался восстановить такой рутиной напрочь сбитое душевное равновесие. Помогало мало. Тогда плюнул, уселся на лавку верхом, спиной к коридору, достал планшет и нашёл то самое видео.
И гонял, гонял, гонял его по кругу, даже не заметив, как из коридора на него пару минут, склонив голову к плечу и подняв левую бровь, смотрел Рафа.
Наконец сидеть стало совсем невмоготу. Швырнул планшет, быстро разделся, мысленно благодаря небеса, что в боксе он один и никто не видит его позорного стояка, и, замотавшись в полотенце, прошмыгнул в душ.
Там, к счастью, тоже никого не было. Так что дрочил яростно и жестоко, закусив губу и закрыв глаза, а перед внутренним взором в замедленном темпе плыл кадр из видео – камера, скользящая вслед за темной дорожкой волос, уводящей вниз под резинку с надписью Tommy Hilfiger…
А Надаль, проводив взглядом Новака, не удержался – подобрал планшет и взглянул-таки на то, что так приковало внимание Джока. Так, что тот даже Рафиного «Hola!» не услышал.
Позже, в ресторане для игроков, стоя у широкого, в пол, панорамного окна, потягивая через соломинку какой-то свежевыжатый сок и механически наблюдая, как на соседнем корте играли квалифаи, пытался привести в равновесие находившиеся в полном раздрае чувства.
- Налюбовался?
Чуть стакан не уронил, когда Рафин голос жаром обдал ухо и шею.
- Ими, что ли? – кивнул на корт. – Да вроде нечем.
- Не ими, mi chico, - Рафа чуть прижался, положил ладони на бёдра, а в его голосе послышалась насмешка. Ласковая, но всё же.
- Не понимаю, о чём ты, - резковато вывернулся из рук испанца.
- Ну, прости, - Рафа виновато развёл ладони в стороны, - не удержался, заглянул в твой планшет. Ты был так им занят, что никак на меня не среагировал. Понравилось?...
Новака будто жаром обдало. Он краснел редко, но если краснел – полыхало аж до кончиков ушей. Чтобы не выплеснуть остатки сока в улыбающуюся Рафину физиономию, понадобилась немалая выдержка.
- Очень.
Предельно аккуратно, контролируя каждое движение, поставил стакан на столик, развернулся и пошёл к выходу.
Надаль проводил его недоумённым взглядом.
Что его так взбесило? Он и сам не мог точно ответить. Может, то, что испанец так открыто выставлял напоказ своё тело? Ну так он и раньше снимался в рекламе нижнего белья. Армани, кажется? Да, Армани.
Да, но тогда они не… он не… Да не трахались они тогда, вот что! А сейчас никто не имеет права пускать слюни на обнажённого Рафу Надаля!
То, что обнажённого Рафу по десять раз на дню видит вся раздевалка АТР-тура, чувства иррациональной ревности нисколько не охлаждало.
А уж когда насмотрелся на снимки с найковской тусовки, где Рафа флиртовал со всеми подряд включая Федерера, а потом увидел фото и видео с презентации в Брайант-парке и Рафу, играющего в стрип-теннис, у него вообще резьбу сорвало.
Тут уже даже Ненад был не в состоянии его удержать.
- Спасайся, кто может, - философски констатировал Типсаревич, понаблюдав, как Ноле громит раздевалку.
Даже за ночь остыть толком не удалось.
А днём, встретив в раздевалках «Артур Эш арены» Надаля, не мог не спросить:
- Рафа, а ты со всеми в теннис на раздевание готов сыграть или только за о-очень большие деньги для Хильфигера? Персонально, no?
Рафа уронил суки с ракетками на скамью, развернулся в его сторону, посмотрел, склонив к плечу мокрую после тренировки голову.
Усмехнулся.
Пересёк коридор, вошёл в бокс Новака, шагнул близко, нарушая личное пространство, взглянул в глаза.
- Ах, вот оно что. Первая ракетка мира ревновать изволят?
- Ревновать? – Новак не отступил, только удивленно поставил брови домиком. – Просто интересуюсь, сколько надо вывалить бабла, чтобы сам Надаль на корте дезабилье согласился в теннис поиграть. Что ж скромно-то так, даже брюк не снял. Или мало заплатили?
Рафу накрыло волной острого бешенства. Приятно осознавать, что тебя ревнуют, но не до такой же степени?!
Поэтому он ещё чуть подался вперёд, фактически впаявшись грудью в грудь серба, вызывающе прищурился.
- А сколько ни заплатили, все мои. Хотя для тебя могу сделать исключение. За так сыграю. На интерес, no? Только ты-то не струсишь? Не побоишься вот эту тряпочку (он пальцем оттянул резинку на поясе шорт, отпустил – она звонко шлёпнула по твёрдому, как доска, животу серба) прилюдно с себя снять?
Новак секунду смотрел ему в глаза, а потом рассмеялся и поперхнулся смехом.
- Это ты, что ли, меня собрался раздевать? А то, чем раздевать, обратно-то отросло? Не боишься, что самому придётся причиндалами сверкать?
Рафу успел поймать предусмотрительно ошивавшийся рядом Вердаско.
Зрелище в итоге получилось что надо. Для узкого круга, но, как говорится, зашибись.
Когда ворота теннисного центра USTA наконец-то закрылись для широкой публики, на самом дальнем тренировочном корте зажглось освещение. Вокруг ограждения столпились посвящённые в происходящее – сербы в полном составе под предводительством Троицки, практически все испанцы во главе с неразлучными Фели и Нандо, Чилич с Иванишевичем (Горан не мог пропустить такого зрелища!), французы Гаэль, Жо, Ришар, Жиль, Жереми, Бенуа, Маррей таки пожаловал, аккуратно притулились где-то в арьергарде Вавринка с Федерером. Тренеры это дело благоразумно проигнорировали. Не для их изношенных нервов такие ристалища.
Рафа с Новаком остыть не успели. На корте столкнулись ярость с бешенством. Ни тот, ни другой ТАК никогда раньше не играли. Когда контроля над эмоциями ноль, а в игре – голые инстинкты. И это не было похоже на их официальные матчи. От привычной манеры играть на задней линии не осталось даже лоскутков – при любой возможности схлёстывались у сетки, глаза в глаза, оскал к оскалу, ещё чуть-чуть – и вместо тенниса начнётся рукопашная.
Зрители свистели, стонали, ухали, вскрикивали, ругались на всех доступных языках. Делали ставки. До хрипоты доказывали собственную правоту при спорных мячах.
А двоим на корте до них не было никакого дела.
Бэкхэнд по линии просвистел мимо, как маленький снаряд.
- Снимай.
На бетон полетел напульсник.
Обводящий с форхэнда под дружное «у-у-у-у-у!!!» зрителей – точнёхонько в линию.
Второй напульсник – чуть не в лицо.
Укороченный, подлый такой – нырнувший вниз, едва перевалив сетку.
На пол полетела бандана.
- Дальше носки будешь снимать? Или часы? Не жалко миллионами бетон посыпать?
Зарычал. Разозлился, хотя куда уж дальше-то. Сознание отключилось окончательно. Остались только инстинкты.
Два убойных виннера с форхэнда, на приёме, точно в угол – серб остался без напульсников.
Дроп-шот, свеча, смэш.
- Ну? Тебе помочь?
- Ебем ти крв!*
Майку сдирал так, что порвал ворот. Рафа только усмехнулся.
Встал на приём. Чуть согнул колени, покрутил ракетку. Блядский серб, распрямившись, вдруг оскалился, поиграл мышцами и облизнулся, нарочито огладив взглядом откляченную круглую задницу испанца.
И засадил. Эйс. Такой силы, что Рафа даже не дёрнулся.
Упёр руки в бока, выгнул бровь. Опять облизнулся. И Рафу вдруг отпустило.
Он аккуратно положил на корт ракетку. Повернулся к Новаку спиной. Подцепил большими пальцами края майки. Чуть приподнял. Замер. Обернулся через плечо, глянул искоса, поиграв бровями. Улыбнулся краем рта. У серб задёргался кадык. Отвернулся. Ме-едленно потянул майку вверх, одновременно крутанув задницей. И мог бы поклясться – он слышал, как Джокер подавился вдохом!
Импровизированные трибуны на мгновение притихли, а потом разразились свистом, улюлюканьем и воплями.
- Надо в раздевалках шест поставить!
- Не смей дрочить, ты в приличном обществе!
- А сам-то!
- Это ты, что ли, приличное общество!
- Vamos, Rafa! Вставь ему!
- Ajde, momak!
Стянул влажную от пота майку и с разворота запустил ей в Новака.
- Доволен? Ракетку-то держать сможешь?
Серб отмер. Оскалился так, что Рафе на секунду стало страшно. Но, немедленно разозлившись на себя, он каким-то невероятным образом принял очередную убойную подачу Джокера. Да как! Навылет.
Распрямился, улыбаясь от уха до уха. Показал взглядом – раздевайся!
Новак ожиданий не обманул. Скрежеща зубами так, что слышно было на Рафиной половине корта, он всё же нашёл в себе силы изобразить стрип-данс. Злой, мокрый. Так бы и разложил прямо здесь. Да нельзя – советами замучают!
Эти мысли слегка расслабили Рафу – и после следующего чумового, прямо скажем, розыгрыша – с беготнёй на задней линии, с вытянутыми из совершенно немыслимых позиций ударами, с серией пойманных дроп-шотов, свечами, смэшами, парочкой твинеров, - снимать шорты пришла его очередь.
Полуголые, лоснящиеся от пота, азартно скалящиеся друг на друга, переругивающиеся, матерящиеся – они представляли собой достойное зрелище.
Пока ни один не отважился потребовать от соперника снять последнее. Но когда из игры выбыли и кроссовки, и носки, отступать стало некуда.
О, это было такое ралли! РГ и АО отдыхают. Там, конечно, на кону стояло многое. Но тут цена очка была ещё выше. Самолюбие – такая штука. Оно бесценно.
И Новак это очко таки выиграл. Рафа проводил глазами улетающий куда-то во тьму мячик, распрямился. Поднял взгляд на Джока.
- Доволен?
Тот покивал.
- А теперь повтори то, что делал в ролике. Как ты там трусы снимал, помнишь? Вперёд!
И Джок, уронив ракетку, демонстративно пару раз хлопнул в ладоши.
Публика замерла. Ролик видели все. И не по одному разу.
Рафа закусил губу. А потом улыбнулся шалой своей улыбкой и потянул вниз резинку боксёров.
Больше он ничего не успел.
Новак одним прыжком перелетел через сетку, в мгновение ока оказался рядом, прорычал что-то по-сербски и жестко отшвырнул его руки. Они сцепились взглядами.
- Так, народ, - шёпот Троицки в наступившей тишине прозвучал как из усилителя. – Валим отсюда. Стремительно и тихо.
Толпа из-за ограды корта исчезла, словно все разом шагнули в портал. Медленно погасли прожекторы.
И в наступившей тишине и темноте голос Новака прозвучал как-то неуверенно и жалко.
- Пошли отсюда?
- Пошли, - вздохнул Рафа.
Они молча собрали разбросанные по корту вещи и ракетки, Новак шагнул к калитке первым, как-то сгорбившись, опустив плечи. Рафа догнал его, поймал за запястье и скользнул ладонью в ладонь. Потянул за собой. В сторону, противоположную от выхода с кортов.
- Нам туда, - слабо трепыхнулся Джок.
- Нет, нам – туда, - серб мог поклясться, что чёртов испанец, несмотря на то, что проиграл эту партию на раздевание, улыбался. Как победитель. Честно говоря, себя этим самым победителем он не чувствовал.
Ему было мучительно стыдно.
- Нам – туда, - негромко повторил Рафа. – Машина ждёт.
- Какая машина? – Новак уже вообще ничего не соображал.
- Которая отвезёт нас туда, где победитель получит свою награду.
- Подожди, - серб вдруг резко затормозил и вырвал ладонь из Рафиных пальцев. – Ты это всё нарочно устроил? Ты. Проиграл. Мне. Нарочно?
Волна ярости, которая, казалось, схлынула окончательно, снова накрыла Рафу. Он жёстко, оставляя синяки, ухватил Новака за голое плечо, развернул к себе.
- Я тебе никогда специально не проигрывал! Ни-ког-да, - впечатал он последнее слово. – Даже по такому дурацкому поводу. Ни-ког-да. Слышишь?
Это он выдохнул Новаку прямо в лицо.
Тот не отшатнулся. Только вздохнул. Коснулся кончиками пальцев небритой щеки, тут же отдернул руку, словно обжегшись, и едва слышно произнёс:
- Прости.
На Рафу вдруг вместо ярости накатила игривость. Его вообще сегодня колбасило не по-детски – из-за чёртова серба с его ревностью. Блядь, а ему ведь было так весело раздевать этих моделек, едва знавших, с какой стороны за ракетку хвататься! Так нет же – Новаку надо было эту невинную веселуху превратить в битву гладиаторов.
В общем, на Рафу опять накатило. Он запустил указательные пальцы за пояс шортов Новака, притянул к себе это сопротивляющееся (а чего, спрашивается, сопротивляться-то?) тело и проговорил, почти касаясь губами губ:
- Прощу. Если как следует попросишь.
И Ноле просил. Как следует. Прикладывая всё свое умение. Старался нежно – никак не выходило. Брал жёстко, рвано, словно не любил, а клеймил. И повторял, словно в беспамятстве:
- Моје ... Само је моје ... сви моји ... Мой... Только мой... Весь мой...
Рафа не возражал. Раскрывался навстречу, кусая губы. Принимал в себя, сжимая бока коленями и оставляя на бёдрах и ягодицах красные следы от пальцев. Оплетал руками плечи, гладил выпирающие лопатки, притягивал что есть силы, ронял на себя, умирая от невыносимого наслаждения под этим тяжёлым, жарким и влажным телом.
- Su ... Soy tu … - шептал в ответ.
- Твой…
Отпустило обоих нескоро.
Новак, лёжа в позе морской звезды, пытался сфокусировать взгляд, пристально разглядывая абстрактное панно, украшавшее кипельно-белые стены номера люкс в Hotel de Point.
- Не знал, что ты такой ревнивый, - Рафа лежал на нём сверху, растекшись, как живое покрывало, упирался подбородком на срещенные на груди Ноле руки и бездумно выводил кончиком пальцев вензеля вокруг сосков.
Новаку было щекотно, он жмурился, но терпел, потому что одновременно это было и возбуждающе, и нежно. И он надеялся, что они ещё не закончили. Только взяли перерыв на рекламу при смене сторон.
- Я сам не знал, - поёжился, ощутив, как по телу начали бегать приятные, многообещающие мурашки. – Не знаю, что на меня нашло. Я… В общем, прости, а? Такого больше не повторится.
- Да ладно, мне даже понравилось. Когда у кого-то из-за тебя сносит крышу, в этом определённо что-то есть. Возбуждает.
Рафа усмехнулся, перестал рисовать кружева вокруг уже закаменевших сосков, секунду полюбовался на своё рукоделие, потом потянулся и чувствительно прикусил левый, под которым заполошно забилось сердце.
Новак рвано выдохнул и выгнулся.
- Второй сет, - разом охрип Рафа. – Моя подача.
- Значит, с тай-брейком, - голос завозившегося под ним Ноле тоже не звенел.
Серб попытался оплести испанца ногами, но тот вывернулся.
- Это ещё почему? – Рафа уселся на его бёдра, плотно сжав колени и не давая вырваться, и взял в ладонь оба начавших оживать члена.
- Что…бы… подольше-е-е-е-е… - ещё не стон, ещё только длинный выдох.
Огладил большим пальцем обе головки, закусил губу, чтобы не застонать первым. Посмотрел из-под упавшей на глаза влажной чёлки, как серб с той же целью отчаянно рвёт зубами угол подушки. Усмехнулся.
- Ну, давай уже, - зашептал жарко, склонившись к самым губам, - давай… А то будешь завтра как после инъекции ботокса.
Новак не выдержал, поперхнулся смехом пополам по стоном, и Рафа с наслаждением выпил этот полусмех, полустон с его губ.
- И если хочешь знать, - шептал Рафа, прихватывая зубами едва заметную ямочку на заросшем щетиной подбородке, - я, когда это снимали, за камерой тебя представлял.
И вот тут Ноле застона-а-ал…
___________________________________________________________________________
Apuesto a que trató para Novak! – примерный перевод: Бля буду, он это специально для Новак старался! (исп. )
Ебем ти крв! – примерно как по-русски «Пшёл на хуй!» (сербск. )
и клипы) хорошшшш жы)))
А этот тот самый стрип-теннис.
Код для Обзоров