Надя написала новую историю и хоть она не на Ночную, я не могу не принести ее сюда, потому что там один из героев литовец)))
Он принял решение и теперь расплачивается за него пустотой и одиночеством. Ночью читать дальшеособенно тяжело, и приходится прятать вой отчаяния в подушку. Кажется, он сделал неправильный выбор, и сейчас самое время это признать...
* * *
- Плохо выглядишь, - строго говорит отец. - Иди и приведи себя в порядок, - приказывает, как в детстве.
- Идиот, - шипит в спину сестра. - Позвони ему.
Лукас делает вид, что не слышит, и уходит. И отец, и сестра провожают его тревожными взглядами.
- Ну что, довольны? - взрывается Инга, когда за Лукасом тихо закрывается дверь. - Такого сына вы хотели видеть?
- Он всё сделал правильно, - отец снял очки и потёр переносицу. - Теперь он нормальный, - произносит без особой уверенности.
- Нормальный? Нормальный?! - Инга напоминает разъярённую кошку. - Да он на труп похож! На живой труп!
- Найдёт себе девушку, женится и успокоится! - Теперь и отец повышает голос.
- Папа, очнись! Неужели ты не видишь, что всё это плохо кончится! Какая девушка? Какая семья? Он любит Леонида, и Леонид любит его!
- Это всё блажь! Аtitiko kirvis kotą!* - как всегда, при сильном волнении, отец переходит на родной язык. Он лупит ладонью по столу так, что в старых деревянных рамах звенят стёкла. - Лукас сам принял решение!
Инга долго смотрит на него, серея лицом. Она не понимает, как самый близкий, самый родной человек не видит очевидного. А вернее — не хочет видеть. Качает головой, понимая, что спорить с отцом бесполезно, что он тоже должен понять — сам, — и уходит, громко хлопнув дверью.
Донатас Вилкас долго смотрит на дверь, за которой скрылись его дети, а потом устало садится в кресло и прячет лицо в ладонях. Он был уверен, что всё наладится после того, как Лукас одумается, но, похоже, дочь права, всё стало только хуже. Но он не собирается сдаваться и вытащит единственного сына из этой пидорасятины! Если надо — сам найдёт ему жену, и тогда Лукас будет таким же, как все. И будет ему благодарен. То, что нельзя никого сделать счастливым против воли, он старался не думать.
Лукас ничего этого не слышал. Кажется, он с того самого дня, когда видел Лёньку в последний раз, ничего не слышал и не видел. Звуки и образы обтекали его, не оставляя следа в сознании. Сказав «Нам надо расстаться», он поставил точку не только на отношениях, но и, казалось, на своей жизни. Зачем? Он и сам не знал. Слишком сильным было давление. И Лукас не выдержал, сдался. Всё, что раньше казалось незыблемым и прочным, вдруг рассыпалось, как песочный замок. Лукас думал, что теперь-то всё наладится, но ошибся.
О, он помнит, как победно загорелись глаза отца, вспыхнули надеждой — мамины, когда сказал, что расстался с Лёнькой. И только Инга, любимая младшая сестрёнка, наорала сначала на него, а потом и на родителей. Но прежние отношения так и не вернулись. Некогда дружная семья распадалась на глазах.
Отец, как бы не убеждал, что гордится им и что теперь всё будет так, как надо, не мог скрыть презрения за то, что сын допустил эту грязную, с его точки зрения, связь с мужчиной.
Мама начала приглашать в гости всех знакомых девушек — у Лукаса создавалось впечатление, что ещё немного, и его подложат кому-нибудь в постель против воли. От этого становилось мерзко, а девушки вызывали жалость — он-то знал, что им не светит ничего. Но мужественно отсиживал положенное время, а потом сбегал в свой коттедж. Мама была уверена, что рано или поздно её усилия увенчаются успехом — просто не нашлась та, что не оставит сына равнодушным, - и не понимала - или не хотела понимать, - что женщины его не возбуждают совсем. Он мог на них любоваться, мог поддержать беседу, даже дружить мог, но не более.
И только Инга смотрела на него со смесью сочувствия и ярости. Она, пожалуй, единственная из всей семьи понимала, каково ему. И пыталась встряхнуть, растормошить, заставить подумать. Возможно, и получилось бы со временем, если бы Лукас не закрывался и от неё.
Его семья рушилась, и виноватым он считал себя.
А ещё был Лёнька, и забыть о нём было непросто, а то и вовсе невозможно.
* * *
Они знакомы семь лет. Они вместе чуть больше шести. Были. И вот почти два месяца существуют отдельно. Может, Лёнька и живёт, а Лукас именно существует, цепляясь за воспоминания.
Они познакомились в армии — служили вместе. Подружились сразу, хотя Леня был старше на пару лет. Лукаса просто толкнуло к нему. И он не задумывался, что это. Просто Лёнька сразу показался своим, родным, что ли, постоянно хотелось быть рядом, чувствовать телесный контакт — даже простое рукопожатие вызывало не понятные, но приятные ощущения.
Поэтому, когда взорвалась та чёртова граната, разорвавшая и его жизнь на до и после, Лукас, не задумываясь, накрыл Лёньку своим телом, защищая. Не думал ни о чём, действовал на инстинктах: «Сам погибай, а товарища выручай!»
К счастью, тогда никто не пострадал серьёзно — так, мелкие травмы. У Лукаса, например, на память на лице появилась пара шрамов, к которым Лёнька испытывал непонятную слабость. Но вот цирк, устроенный после этого командованием, напрочь отбил охоту связывать свою жизнь с военной службой. А ведь Лукас с детства мечтал стать офицером, как и отец. Глядя на то, как старшие офицеры вместо того, чтобы разбираться, почему среди учебных гранат оказалась боевая, затыкали рты всем недовольным и требующим расследования, понял, что не хочет так, не сможет терпеть несправедливость, а противостоять этой машине в одиночку — бесполезно. И поделился своими мыслями с Лёнькой. Друг понял его и поддержал. Именно с его подачи Лукас, отслужив, поступил в педагогический. Лёнька, смеясь, говорил, что не видит особой разницы между школой и армией, и Лукас согласился.
Отец к тому времени вышел в отставку, но, в отличие от своих бывших сослуживцев, не собирался почивать на лаврах и организовал небольшое дело, что-то вроде детского военного лагеря. Маленький семейный бизнес неожиданно для всех разросся — патриотизм вошёл в моду - и педагогическое образование Лукаса пришлось в самый раз.
Лёня приехал к нему через несколько месяцев после дембеля, аккурат на Новый год. До этого они созванивались и переписывались, на встречи времени не было — Лукас только поступил, а Ленька восстановился у себя в институте. Лукас допытывался, как Лёня оказался в армии, учась в вышке, но тот отшучивался, говоря, что специально пошёл служить, чтобы они встретились. Лукас, конечно, не верил, но душу это приятно грело.
В тот Новый год случилось то, что случилось. То, о чём сейчас оставалось лишь вспоминать, скуля в кулак.
Они праздновали у Лукаса на квартире, из-за учёбы пришлось снимать жильё, родители обосновались в посёлке, недалеко от отцовской базы, а добираться каждый день в город было неудобно.
Лёня, осмотрев его комнатку, неодобрительно заметил, что Новый год без ёлки — не праздник. И они, вооружившись кухонным ножом, как заправские грабители отправились на дело — за еловыми ветками. Чуть не попались патрулю, и уходили дворами, хохоча и размахивая трофеем.
Дома поставили пышные ветви в случайно найденную трёхлитровую банку. Украшать было нечем, и Лёнька просто посыпал их мелко нарезанной фольгой. Может, со стороны выглядело и не очень празднично, но им понравилось.
А потом они, торопясь успеть, нарубили что-то, отдалённо напоминающее Оливье, отварили магазинных пельменей — и праздничный стол был готов. Лукас, вспомнив, что у него нет ничего алкогольного, хотел быстро сбегать в магазин, пока ещё было время, но Лёнька сказал, что привёз бутылку шипучки и им вполне хватит на двоих. На возражение Лукаса, что они-де мужики и требуется что-то покрепче, заявил, что традиции надо соблюдать! И вообще, он хочет в этом году под загадать желание, а с водкой — не то, не сбудется. И Лукасу пришлось, смеясь, согласиться. Он и сам с удовольствием поучаствует в игре. Но Лёнька был серьёзен. Под бой курантов выпил своё шампанское, глядя Лукасу в глаза.
- Хочешь, покажу, что загадал? - спросил, не отрывая взгляда от Лукаса.
- Так не сбудется же!
- А это от тебя зависит. - И не дожидаясь ответа, притянул его к себе за шею и поцеловал.
Лукас сначала опешил и застыл, а потом, решив, что это шутка, стал отвечать. Лёнька нехотя оторвался от него, посмотрел в глаза — совершенно серьёзно, без намёка на веселье, - и Лукас понял, что пропал. И уже сам притянул Лёню к себе.
Поздравление «С Новым годом, с новым счастьем!» обрело совсем другой смысл. Личный.
* * *
Почти два месяца…
На календаре лето, а за окном так же, как и на душе, холодно и слякотно.
Он же всегда был сильным. Всегда со всем справлялся. Так почему сейчас теряет всё и не может удержать?
Заплатить своим счастьем за мнимое спокойствие тех, кто его не понял, не поддержал — справедливая цена?
Лукас сел на диван и устало откинулся на спинку. День предстоял трудный, стоило немного успокоиться и собраться. А мысли… Мысли он оставит на более позднее время, когда придут его две верные спутницы — ночь и бессонница.
Подняться было трудно, но надо. Его ждали дети. Лукас усмехнулся — некоторые из этих детей уже перегнали его в росте и ширине плеч. Лёня часто смеялся, что с такой внешностью ему бы пришлось туго в армии: чуть выше среднего роста, худощавый, хотя за обманчивой хрупкостью скрывалась не дюжая сила - и Лукас не раз это доказывал, легко укладывая Лёню на лопатки в шутливой борьбе; симпатичное, даже миловидное лицо, чуть наивный, мечтательный взгляд серо-зелёных глаз, чувственные губы — всё это никак не подходило к образу офицера. Лукас возражал, что если бы не волосы, которые Лёня уговорил его отрастить, всё было бы нормально и выглядел бы он соответственно. Спорить об этом они могли бесконечно, и заканчивались споры всегда одинаково — в постели.
Опять! Лукас сжал губы и быстро стал приводить себя в порядок. Собрал волосы в хвост - «Кажется, они отрасли... Может, подстричься? Нет! Пусть хоть это останется!», - надел куртку, берцы, подхватил рюкзак и отправился к своим юным подопечным, оставляя все посторонние мысли за закрытой дверью маленького деревянного коттеджа.
На улице моросил мелкий дождь, так не похожий на летний. На взгляд Лукаса, погода совсем не соответствовала для походов, но отец был непреклонен — к неудобствам надо приучать с самого раннего возраста. Но всё-таки согласился заменить запланированную ночёвку в лесу на марш-бросок. Через два дня дети разъедутся по домам и надо было сдать их на руки родителям целыми и невредимыми.
Мимо пронеслась стайка мальчишек из младшего отряда, вот кому погода не помеха. Пробегая рядом с Лукасом они чуть замедлились, чтобы поздороваться, и вновь рванули в нужном направлении — их ждали важные мальчишечьи дела.
Лукас невольно улыбнулся, вспоминая, какими они приехали сюда чуть меньше трёх недель назад. Напуганные, но старающиеся не показывать вида. Были и те, кто приезжал уже не первый раз. Эти вели себя важно и высокомерно, строя из себя старожилов. А сейчас все сравнялись, сдружились…
Вот и его отряд — старший — был таким же. Чего им с Ингой стоило объяснить подросткам, считающим себя вполне взрослыми, что теперь они одна команда! Это не малыши, с которыми провёл пару игр, и всё — они уже держались вместе. Со старшими приходилось действовать жёстко, но осторожно. У них получилось.
Была ещё одна сложность - возраст его подопечных. Время, когда играют гормоны. Вот уж где приходилось держать ухо востро. Инга даже перебралась в девичий корпус, чтобы держать всё под контролем. Лукас же старался так гонять всех днём, чтобы сил на ночные вылазки ни у кого не оставалось. Но у «деток», похоже, был резервный накопитель, потому как время от времени он всё же вылавливал из кустов то одну, то другую парочку. Год назад ему помогал в этом Лёнька.
Чёрт! Не думать!
- Сколько тебя можно ждать? - проворчала Инга, когда Лукас подошёл к своему отряду. И тут же, обеспокоенно глядя ему в глаза: - Ты в порядке?
- Всё нормально, - успокоил он сестру. - Ну что, орлята, готовы? - отвернувшись от Инги, спросил он у ребят.
- Лукас, - тихо позвала Инга, дёрнув его за рукав. - Поговори хотя бы со мной.
- Ну не сейчас же! - раздражённо возразил Лукас.
- А когда? - сестра повысила голос и на них уставилось полтора десятка любопытных глаз.
- Вечером, - пришлось сдаться ему.
- Ну смотри, братец, ты обещал! - Инга, не стесняясь, поцеловала его в щёку, и тут же начала раздавать инструкции, кто с кем идёт в паре.
- Ты была бы настоящим командиром, - шепнул Лукас ей на ухо. - Если бы родилась парнем.
- О да! - не стала скромничать сестрёнка. - А ты будешь хорошим учителем, если не застрянешь в этом лесу.
Лукас привычно сделал вид, что не слышал последних слов. Скомандовав начало движения, отправил Ингу вперёд, сам же встал в хвосте для подстраховки.
Влажная от дождя земля была мягкой и рыхлой, идти было тяжело и предстоящий поход обещал стать нелёгким испытанием не только для детей, но и для него. Но Лукас был этому только рад — может быть, хоть сегодня получится поспать, а не пялится в темноту за окном в поисках ответов…
* * *
Надежды Лукаса, что сестра, утомлённая дневными делами, оставит его в покое вечером, забыв о своём обещании, не оправдались. Инга пришла бодрая и полная решимости развести брата на разговор. Пришлось смириться.
Они сидели на диване, по детской привычке укутавшись в одно одеяло.
- Лукас, родной, - тихо увещевала его Инга, - это твоя жизнь, и только ты вправе решать, как её прожить и с кем.
- Я не могу, - возразил Лукас. - Родители…
- Родители свою прожили, - перебила она его.
- Они хотят внуков.
- Рожу я им внуков, пусть нянчатся!
- Они хотят, чтобы я был нормальным.
- Ты нормальный! - Инга стукнула его кулаком в плечо. - Самый нормальный из всех, кого я знаю. Лукас, позвони ему, или хотя бы ответь на его звонок. Лёня же тебе звонит? - Лукас кивнул. - А ты, конечно, не отвечаешь?
- Я не могу!
- Да что ты заладил «не могу, не могу»?! Тебе плохо, ему плохо. Да всем, чёрт возьми, плохо! Лукас, родной, уезжай, если понадобится. Я так хочу, чтобы ты опять стал прежним.
- Не получится, - устало произнёс Лукас. - Слишком высока цена.
- Да, высока, - согласилась Инга.
- Не могу. Я не могу!
- Хорошо, - после недолгого молчания продолжила она. - Представь себе такую ситуацию: я влюблюсь, выйду замуж, а окажется, что мой муж женился на мне, потому что очень хотел быть таким, как все. Как думаешь, будем мы счастливы? И что сделаешь ты, если правда выплывет наружу?
- Убью! - не задумываясь ответил Лукас.
- Вот! А теперь представь, что этот гипотетический муж — ты, а на моём месте другая девушка. Обещай мне, что подумаешь. Пожалуйста. Ну!
- Ты же не отстанешь?
- И не надейся!
- Тебе это зачем? - всё ещё не сдавался он.
- Я же уже сказала! Хочу чтобы мой брат был счастлив, чтобы улыбался. Лукас, мне надоело смотреть, что ты выглядишь, словно на собственных похоронах. Надо жить, братик, и по возможности — счастливо!
- И для этого идти по чужим головам?
- Если они сами подставляют эти головы, почему нет?
- Ты меня пугаешь, сестрёнка!
- Да, я коварная и ужасная! - засмеялась Инга, и Лукас наконец смог расслабиться — тяжёлый разговор закончен.
Инга посеяла зерно сомнения на благодатную почву — Лукас и сам понимал, что долго не выдержит. Он уже сдался один раз, но ничего хорошего это ни ему, ни его семье не принесло.
Решение далось нелегко, но, удивительно дело, стало легче.
Непростым был и разговор с родителями. Иного Лукас и не ждал. К нему он готовился особенно тщательно, понимая, что ничего хорошего не услышит. Инга права — всё имеет свою цену. И он готов заплатить.
- Ты же знаешь, что тебе придётся уехать? - спросил отец, выслушав его. - Из-за того, что мой сын… - он с трудом удержался от оскорбления. - Из-за тебя я могу потерять всё. Мы можем потерять всё.
- Не говори за всех, папа, - вмешалась Инга, встав рядом с братом и крепко сжав его руку.
- Я уеду, - спокойно сказал Лукас. Больше его здесь ничего не держало. С Ингой он всегда будет на связи, от родителей отказываться не собирается, даже если сейчас они считают иначе. Пути назад нет, все мосты сожжены.
Лукас стоял у окна и смотрел на стекающие дождевые капли. Предстояло самое трудное — позвонить Лёне. Даже перед разговором с родителями он не боялся так.
Руки подрагивали от волнения. Что он ему скажет? И захочет ли Лёнька его слушать. Не сбросит ли звонок так же, как это делал сам Лукас? Малодушно хотелось позвать Ингу, чтобы она просто посидела рядом.
- Волчонок? - донеслось тихо из трубки. Только Лёнька называл его так, никому другому не было позволено.
- Я приеду, - то ли сообщил, то ли спросил Лукас.
- Жду, - выдохнул Лёнька. - И, Лукас, ты дурак!
- Счастливый дурак, - не стал он спорить, лишь уточнил.
Теперь он точно знает — счастье не приходит просто так. Лукас свою цену заплатил - почти два месяца чёрной тоски и, он надеялся, временный разрыв с семьёй. И кто знает, возможно, приобрёл гораздо больше, чем потерял. Время покажет.
*Аtitiko kirvis kotą (лит.) Подошёл топор топорищу
Код для Обзоров
За всё надо платить
Надя написала новую историю и хоть она не на Ночную, я не могу не принести ее сюда, потому что там один из героев литовец)))
Он принял решение и теперь расплачивается за него пустотой и одиночеством. Ночью читать дальше
Код для Обзоров
Он принял решение и теперь расплачивается за него пустотой и одиночеством. Ночью читать дальше
Код для Обзоров