читать дальшекратер твоего взора выел мой взгляд, дверной вырез – проемную встречу торсом в торс – в числах полный назад (в курсе время, что толком целебно не лечит). неуклюже рубцует, стежки цедит – крах! швы кладёт как хмелеющий фельдшер. и расходятся швы в поджелудочный страх - в безотрывочный кросс - deadline-вечер. позвонки по линейке фехтуют внутри в эту встречу из встреч, невозможных из ста. лобовое: экватор пробит на пороге, сквозит, в груди ребра меняют разбойно места. <жженый сахар, сургуч и сгорающий лист> - новый твой аромат в раздражении пазух, мой язык (он - как ты!) он срываться привык, рот – выталкивать воздухом жаркие фразы. помнит планка плеча белокурый размах и последний полет ночным deadline-рейсом, полосою посадочной s e x в простынях, твои светлые волосы, бархатность речи... эта грань между нами пропитана нефтью: кислород подступает – и снова горит, жжется прошлое в мозге - страстное пекло… но конец! я тушу белокурый фитиль! отступаю, свожу позвоночный состав, пальцы - в петли! в дверную коробку! чтоб зажало их так, чтоб не мыслил рукав стрелять кистью моей как бутылочной пробкой!
***
сожми свои губы бессильем сказать мне «прощай!». неприкаянность сердца свернута в крикливый рупор: тебе нравится ветер? падать? летать? так знай, что любовь – парашют, не дразнивший небесный купол. мной не тронуто небо, я – наземный сгоревший пилот с безналичным страданьем (болевой порог без вести рухнул). я могу избежать кровеносных опасных высот: пренебречь твоим сердцем, предпочтя твою руку. но позволь мне быть рядом, бросая слова в листопад, свиться с осенью, подыграть дождевому стуку, где-то крикнуть туманно, где-то ветряно написать, выделяя собачью строку и щенячью букву. да, не в воле тебя позабыть и не в силах не знать! я желаю с тобой отправляться в «интимное быстро». мимолетная мысль о тебе нарушает ход дня, как мысль о лимоне ломает мелодию саксофонисту.
*** читать дальшеЭто чудо… но мы не вмещаемся… не в конверте… Я вру, как дышу: ты не думай, что мы попрощаемся, если «здравствуй» тебе не пишу. Ничего не намыслив плохого ли, нехорошего,скверного пуд…/ведь и Бог сочинял в меланхолии зарисовки на темы Иуд/ Негодую на ниточку месяца… Все слова, не иначе,как – зуд. Так не скажешь тому, кто повесился: « ну и что развиселся ты тут?!» И нутро обогрев обходимое, так вздыхаешь, как будто бы прав: хорошо, когда рядом – родимое… и живое… и лезет в рукав… С шелухой, мелочами и крошками и со всем, что там есть… и петлять с ним, бежать, и сцепившись ладошками - одну целую цепь составлять. Затирая кликухи и звания, очертания гор, берегов, у цепи этой нет - ни названия, ни состава, ни видимых швов. Но железом всё пахнет – свободное и идёт со свободой вразрез: Это чудо… но чудо – расходное, не вошедшее в список чудес. Вот такая вот штука наборная внушена нам и в нас внедрена: жизнь, всего лишь - вокзал и уборная и ещё в перерывах – война. Этот круг неустанно сужается и всё меньше ячеек и сит: кто стоит, кто летает… кто мается…кто/ прости меня Боже/ висит… Облака, небеса, с прилагательным… успевай только фокус разверсть… Ведь и солнце мы мним – обязательным… потому что оно – просто есть! Потому что уже загарпунено, чтобы греть наш безрадостный трюм… /есть и в этом большая изюмина, только мало кто любит изюм…/ Я пишу тут… грохочет, как бричечный карандаш, завалившись на бок… Я могу… если хочешь и в спичечный, целый мир, запихнуть, коробок, но двоится так всё… трафаретится… /хоть и конченый я интроверт…/ не могу я - желание встретиться, запечатать в бумажный конверт… Всё так – немо, и ватно-беззвуково… и как будто бы щиплет глаза… Не могу… при обилии буковок - ничего никому рассказать. Парашютом нечаянным виршество не раскроется там, где спина… Ну а значит продолжится пиршество… и вокзал… и клозет… и война… Чудеса, это всё - издевательство… Лебедой порастёт лабуда… Потому что уход – доказательство, что и мы приходили сюда! Где-то выше покруче учёные нас проводят бухлом и тортом, чтоб, как рыбки из вод извлечённые свою волю хватали мы ртом. А где воля, там - солнце и курочка… и письмо..и конец шабашу… Ты не верь мне… ты ж знаешь, я – дурочка… Да к тому же я вру, как дышу.
