Любовь - это бесценный дар. Это единственная вещь, которую мы можем подарить и все же она у нас остается.
Новая очень здоровская история от Нади Nadhart
читать дальшеЯ был седьмым ребёнком в семье, в которой кроме меня было ещё десять детей. С самых пелёнок нам твердили, что Бог нам поможет, Бог за нами следит, нельзя огорчать Боженьку. И я верил. До поры до времени. До того времени, пока не пошёл в школу и не увидел, что можно жить по-другому. И тогда в моей детской голове стали рождаться вопросы. Почему кому-то Боженька даёт блага, а кому-то посылает испытания? Почему почти все дети в классе смотрят на меня так странно? Почему родители не позволяют мне ни с кем из них дружить? Почему я не такой, как все?
За вопросами пришли сомнения. Я уже не верил в то, что говорили родители. Не верил в то, что говорил батюшка на проповеди. Да и сами проповеди стал пропускать. И ничего, никакого Божественного гнева! А значит, где-то меня обманули.
Ребёнком я был не глупым — да и сейчас не дурак, - и я стал присматриваться, прислушиваться и делать выводы. И делиться ими с сёстрами и братьями. Я же верил, что семья всегда меня поймёт и поддержит — ведь так сам Бог велел. Как же я ошибался!
Понял я это, когда отец выстроил всех вдоль стены, заставил читать молитву, а меня разложил на кровати и от души выпорол ремнём. В тот — первый — раз я плакал и просил перестать. После — никогда. Молча выдерживал побои, поднимался, сцепив зубы, и так же молча уходил в чулан, ставший мне родным. И уже там, в темноте и одиночестве, я до кое-чего додумался.
Во-первых, я понял, что набожность моих родителей — не настоящая. Теперь-то я видел, что происходит вокруг меня. Отец, вместо того чтобы найти нормальную работу и содержать свою семью, прикрывался верой и пустословил о грехе, поглотившем мир. Мама рожала одного за другим. «Дети — Божий дар», - любила говорить она и относилась к нам соответственно — как к подаркам, только ненужным. Подарить — подарили, а что с ними делать — не сказали.
Но я хоть и слабо, но всё ещё продолжал верить, что добрый Боженька существует, просто очень занят и ему не до меня. Верил лет до пятнадцати. А потом мой мир рухнул, похоронив под своими обломками и мою веру.
Пока ровесники, краснея и смущаясь, рассказывали, что им нравится та или иная девчонка, я был спокоен. А вот классе в восьмом-девятом они начали приобретать первый опыт в общении с противоположным полом и щедро им делиться друг с другом. И вот тогда-то я и понял, что со мной что-то не так.
Сейчас я понимаю, что правды в словах мальчишек было процентов десять, всю остальную информацию они черпали из порнороликов, но тогда я верил. И очень явственно представлял то, что они рассказывали. И если другие восторженно цокали и одобрительно гудели, то я еле сдерживал тошноту, рисуя в своём воображении яркие картинки. Сказать что я испугался — значит, ничего не сказать. Я стал присматриваться к ребятам и девчонкам и понял, что девочки меня не привлекают, а вот парни… причём парни постарше — даже очень.
Однажды меня за какую-то провинность оставили после уроков убирать спортзал. В мальчуковой раздевалке переодевались старшеклассники, и я, ожидая, когда они наконец её освободят, подглядывал за ними в приоткрытую дверь. Нет, обладателей супермускулатуры там не было — такие же подростки, только постарше, повыше и чуть покрепче. Но в тот момент я впервые испытал возбуждение. Низ живота закрутило, мне показалось, что вся кровь, что была во мне разделилась и часть её прилила к паху, а другая — к щекам. Чтобы не быть пойманным на месте преступления, я просто-напросто сбежал, плюнув на наказание.
В тот же вечер я побежал в церковь и молился, пока служка не выгнал меня домой. Я всё ещё верил, что Боженька поможет, спасёт от лукавого, спасёт меня и направит на путь истинный. Молился всю ночь дома, не сомкнув глаз ни на минуту. Да что там — я молился всю следующую неделю, ровно до того дня, когда случайно или нет вновь оказался у раздевалки, в которой смеясь и громко переговариваясь переодевались те же самые старшеклассники… И вот тогда я окончательно понял, что Бога нет. По крайней мере, для меня — нет.
Я был растерян, раздавлен, дезориентирован и не знал, как жить дальше. Уже не ребёнок, но ещё и не взрослый. Слишком зависим от других. Позади — обман, впереди — неизвестность. Но я всегда был слишком упрям, чтобы сдаваться просто так, даже не поборовшись.
Мне надо было строить новую жизнь, а для этого нужны были знания. И не только из школьной программы, хотя и они тоже.
Я стал более трезво смотреть вокруг. Мои родители давно уже не были для меня авторитетом, я искал другие примеры для подражания. И я нашёл.
Мои одноклассники все были разными. Парочка таких же нищебродов, как и я, основной костяк из семей со средним достатком, но были и те, кто, как говорится, родился с серебряной ложкой во рту. И я понял, чего хочу в жизни: не перебиваться с воды на хлеб, не впахивать всю жизнь за копейки — хочу всё. Пусть не сразу, пусть для этого надо пройти долгий путь, но я своего добьюсь. Надо только очень сильно постараться.
Приняв решение, начал действовать.
Во-первых, вместо того чтобы подставлять другую щёку для пощёчин (которыми меня часто награждали, считая ничтожеством), зубами вгрызался в руку, эти пощёчины наносящую. Поначалу меня пытались вернуть на место. Как же! Забитый и незаметный раньше тихоня вдруг превратился в злобного волчонка, не дающего никому спуска.
И вот тогда случилось во-вторых: меня заметил и приблизил к себе королёк нашего класса — Витька Березин.
Нет, мы не стали друзьями. Какие друзья? Я вас умоляю! Где он и где я. Я стал его слугой, шестёркой — называйте это, как хотите. Чувствовал ли я унижение? Ничего подобного! Для себя я решил, что это моя работа: я выполняю Витькины поручения, делаю за него домашку, бью по его указке морды — он мне платит. Когда деньгами, когда жратвой, но чаще Витька отдавал мне свои шмотки, почти новые, которые сам носить уже не хотел. Но главное, я стал вхож в тот круг, в котором вращался и он.
Ну и в-третьих. Внезапно проснувшееся либидо не давало мне покоя. Подрочить у меня не всегда получалось, да и что это могло дать, кроме кратковременного облегчения. И я стал тихонько искать того, кто научил бы меня всему. Я уже говорил, что дураком не был, и понимал, что я такой не один. Должны быть такие же «неправильные», как и я. Только нужно их найти. Поэтому я собирал по микрокрупицам всю информацию о «педиках» в нашем городе.
Удача была на моей стороне. Уже в выпускном классе я познакомился со своим первым любовником, ставшим мне на короткое время настоящим другом и учителем.
К тому времени я уже жил у Витьки. Его родителям было на это наплевать, моим — тем более, они от меня отреклись, что не мешало им получать и тратить моё пособие. Я без жалости обрубил корни, связывающие меня с семьёй.
В чём-то наши ситуации с Березиным были похожи: и мои, и его родители молились Богу. Мои — тому, что где-то там на небесах, его — денежному божку. А на жертвенный алтарь и те, и другие поместили нас — своих детей. Может быть, поэтому нас и притянуло друг к другу. Не знаю.
Как-то, придя со школы, мы застали в квартире незнакомца. Витька буркнул приветствие и быстро смотался в свою комнату, а я замешкался, разглядывая мужчину. Мой интерес не остался без внимания.
- А это кто у вас? - спросил он у Витькиного отца.
Тот посмотрел на меня, как будто впервые увидел.
- Витькин приятель, - пожал он плечами. - Натягивает его перед экзаменами.
- Натягивает? - улыбнулся гость и осмотрел меня с ног до головы.
У меня от его взгляда внутри всё вспыхнуло. И не только внутри. В паху появилась уже знакомая тяжесть, а лицо и уши горели.
- И как же зовут умного мальчика? - обратился он ко мне и — клянусь! - облизал взглядом.
- Илья, - ответил я, прямо глядя в его глаза. И поэтому увидел, как они потемнели, когда я непроизвольно провёл языком по пересохшим губам.
На этом наше общение в тот вечер было закончено. Витька выглянул из своей комнаты и довольно грубо позвал меня, а его отец со своим знакомым ушли в кабинет. Да, у Витькиного отца дома была комната, гордо называемая кабинетом — ещё одна причина для моей зависти.
А утром в кармане своей куртки я нашёл визитку с именем вчерашнего гостя и надписью на обратной стороне: «Позвони мне, Илья. Я могу тебе помочь».
Юлий мне действительно помог. Научил меня всему, что знал сам. И не только в плане секса. На те полгода, что у нас были до моего поступления, он стал мне по-настоящему близким.
- Ты слишком горяч, мой мальчик, - говорил он мне постоянно. - Твоё пламя сожрёт тебя, если ты не научишься его контролировать.
И я учился. О, я был способным учеником! Хватал всё на лету и раскладывал по полочкам в своей голове, чтобы выудить нужное, когда пригодится.
Учился замораживать свои эмоции, даже не подозревая, что холод может сжигать не хуже огня, и начал строить свою крепость изо льда...
Я не задумывался, куда пойду учиться после школы. Главное было вырваться из этого города, из этого мира. Решение подсказал Юлий.
Для меня стало откровением, что Витька хочет идти в медицинский. Мне-то казалось, что он так и будет идти по жизни, соря родительскими деньгами, а Березин удивил. И не только меня.
Родители давили на то, чтобы он шёл на юридический или экономический, но Витька упёрся рогом в землю и стоял на своём. Вот тогда и вмешался Юлий.
- Борис, не давите на мальчика. Не лежит у него душа к бизнесу, так и не надо. Зато будет свой врач в семье. Ты обратил бы внимание на его приятеля. Как его... - он задумался, будто вспоминая моё имя. - Илья, кажется. Заплати за его обучение, и парень весь твой, с потрохами.
Мы с Витькой стояли и боялись сделать лишний вздох. Юлий в тот момент был для нас обоих добрым волшебником.
Борис Анатольевич смерил меня долгим взглядом, раздумывая.
- А знаешь, ты пожалуй прав, - согласился он. - Так и поступим. Илья, ты согласен? - обратился он ко мне чуть ли не впервые за всё время, что я жил в их доме.
Был ли я согласен? Да я прыгать готов был от радости! Судьба подкинула мне счастливый билет, и я воспользуюсь им по полной!
Одно было плохо — наши встречи с Юлием сократились до минимума. Хотя, благодаря этому, было не так тяжело расставаться, когда я покидал город, уезжая на учёбу. Уж слишком я привязался к этому мужчине.
* * *
Учиться мне нравилось. И выбранная Березиным-старшим специальность юриста пришлась по душе. Так что с учёбой у меня проблем не было.
К концу учёбы я и тут обзавёлся нужными знакомствами, и пусть и не был звездой универа, но со мной считались. Правда, приходилось крутиться, чтобы поддерживать имидж баловня судьбы. Спасибо Юлию за науку.
А ещё я обзавёлся поклонником.
Не знаю, на что он надеялся, да и надеялся ли, но я постоянно ловил на себе его взгляды. Чаще осуждающие, когда наша компания чморила очередную жертву. Было смешно — тоже мне, борец за справедливость! В жизни выживает сильнейший!
Я смотрел на него в ответ с вызовом, и он отворачивался и уходил, гордо расправив плечи.
К счастью, парень ни разу не попал в поле зрения моих мажористых приятелей. И мне очень не хотелось, чтобы это когда-нибудь случилось.
Было в нём что-то, что цепляло и заставляло искать его среди других раз за разом.
Он и будоражил меня, и заставлял держаться от него подальше. Я чувствовал, что если подпущу парнишку к себе хотя бы на сантиметр, все мои тщательно лелеемые планы и надежды рухнут, как ледяные чертоги Снежной Королевы. И как снежная Королева, при каждой встрече обдавал его холодом, пресекая все попытки приблизиться ко мне.
Он не упорствовал, действовал тихо и незаметно, просто постоянно попадаясь мне на глаза.
Какой бы скотиной я не стал, но ломать ему жизнь не хотел. А со мной у него не было никакого будущего.
Окольными путями, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, я привычно собирал информацию о нём.
Михаил Сафронов, добрый, отзывчивый, не был, не привлекался. С нежностью относится к матери и младшей сестрёнке. И ещё куча всего положительного. В общем, полная моя противоположность, с какой стороны не посмотри. Он — тёплый и искренний, и я — холодный и расчётливый. Никаких шансов.
Но что-то мешало мне поставить точку в нашей несостоявшейся истории. А ведь я мог! Словом, взглядом. Мог, но не хотел.
Как бы я не сопротивлялся, но Мишка стал мне необходим. Одно его присутствие успокаивало меня, будило в душе что-то давно забытое. Через какое-то время я уже сам стал ловить его взгляды и еле сдерживался, чтобы не подойти и не заговорить. Нельзя! Если хочу добиться своей цели — нельзя. Вот только цель как-то потускнела и уже не казалась мне такой желанной.
Не знаю, что со мной тогда происходило. Наверное, верно говорят: выше головы не прыгнешь. Я стал уставать от общения с приятелями, чувствовал, что ровней им мне не быть никогда. Да и их отношение ко мне изменилось. А может, оно таким и было всегда, да я не замечал или не хотел замечать?
Да ещё и договор, подписанный с Березиным старшим, стал бетонной плитой давить на плечи. Я искал способы его обойти, не сразу, со временем, но так и не находил.
Из-за этого последний курс давался мне особенно трудно. Я устал, как же я устал. Неужели вот так и будет всю жизнь, неужели это то, о чём я мечтал?..
А рядом, усугубляя моё состояние, постоянно мелькал Мишка. То болтал с друзьями, то раздаривал направо и налево улыбки. Обжигал своим солнечным обаянием, без труда круша мою ледяную крепость.
А я замерзал, и чем дальше, тем сильнее ощущал холод вокруг себя, в себе. Ещё немного, и превращусь в глыбу льда…
- Привет!
Я оглянулся и забыл как дышать. Моё наваждение, моё проклятие, мой личный сталкер стоял за моей спиной и смотрел на меня своими невероятными глазами.
- Чего надо? - грубо ответил я, чтобы скрыть охватившие меня эмоции.
Мишка на мгновение растерялся, улыбка сползла с губ, но быстро взял себя в руки.
- Мне сказали, что ты можешь помочь, - негромко сказал он. - С докладом, - и продолжил говорить дальше, но я почти всё пропустил мимо ушей, просто наслаждаясь голосом. Никогда не думал, что от него так может вштырить. - Ну так поможешь? - Мишка смотрел на меня с надеждой.
Так и хотелось сказать, чтобы он бежал от меня, что помощь я ему ничем не смогу, но слова застряли в горле. А Мишка ждал…
Меня спас сигнал телефона.
- Извини, не могу. - Надеюсь, ухмылка у меня получилась достаточно наглая. - Дела, - и махнув рукой, быстро пошёл в свою аудиторию. Может, это и было похоже на бегство, меня это не волновало.
Уже у самой двери я оглянулся и посмотрел на Мишку. Он так и стоял там же, где я его оставил, расстроенный и растерянный. Прости, малыш, но так будет лучше для тебя.
«Сегодня вечером у Сома», - я ещё раз прочитал пришедшую смс-ку. Внутри неприятно засвербило. Слишком уж это было похоже на приказ. Ну да мне не привыкать.
Идти не хотелось, очень не хотелось, но пришлось. Ноги отказывались идти, но я их упорно переставлял. У самого подъезда остановился и посмотрел на светящиеся окна квартиры Сома. Судя по всему, веселье там шло полным ходом: из открытых окон доносились крики, смех, музыка.
Я встряхнулся и, растянув губы в улыбке, решительно открыл дверь. Надеюсь, пока поднимусь, улыбка уже не будет выглядеть фальшивой.
Первое, что меня насторожило — это чисто мужская компания, ни одной женской особи. Мне-то всё равно, меня они не интересуют, но выглядело это странно.
Сом, хозяин квартиры, радостно кинулся ко мне с объятиями, хотя раньше относился с презрением. И колокольчик тревоги перерос в набат.
- Илюха, а мы тебя уже заждались!
Я оглядел собравшихся. Парочка знакомых лиц, не считая Сома, остальных вижу в первый раз. А Сом, не давая мне опомниться, уже протягивал бокал с чем-то тёмным.
- Опоздавшим — штрафную! До дна! - И что-то хищное мелькнуло в его глазах, что я сам себе дал слово валить отсюда при первой же возможности.
Что в напиток было что-то намешано, понял практически сразу. Я никогда не ходил на наши вписки с голодным желудком, чтобы не пьянеть очень быстро. И этот раз не стал исключением. Но голову повело практически сразу и я держался только силой воли.
Лица расплывались, голоса сливались в угрожающий гул. Время от времени я словно проваливался в никуда. После очередного выпада из реальности осознал, что меня пытаются раздеть, и судя по рукам, действуют как минимум двое.
Собрав остатки сил, поднялся и, сказав, что сейчас вернусь, пошёл на выход. Мне повезло, за мной никто не пошёл, видимо, решили, что я никуда не денусь.
А я, почти теряя сознание, босиком, в расстёгнутой рубашке и на подгибающихся ногах старался уйти как можно дальше.
Это был конец. Я чётко понимал, что так просто мне моё бегство не простят. Но только и я не лыком шит — не зря считаюсь одним из лучших на нашем потоке. И вообще, когда это будет, а сейчас мне надо уйти как можно дальше.
Через пару кварталов я стал понемногу приходить в себя. И вот тут мне стало действительно страшно. В незнакомом районе, без денег, без документов, да и видок… Ещё и дождь.
Идти дальше не было больше сил, и я уселся прямо на асфальт.
Сколько я так просидел? Не знаю. Время словно остановилось, смешалось с шумом дождя, растворилось в мутном свете фонарей. А я замерзал. Вымерзал изнутри. Холод, который должен был стать моим спасением, вот-вот станет моим убийцей. И никто в целом мире не придёт мне на помощь. Потому что никому я не нужен. Ни я прошлый, ни я настоящий. А будущего «я», наверное, уже и не будет.
Интересно, хоть кто-нибудь вспомнит обо мне? Хотя что это я. Конечно, вспомнит. Тот же Березин-старший, ведь столько бабла в меня вложил, и всё зря. А Мишка? Он расстроится? Я вот уже жалею, что так и не дал ему шанса. Только слишком поздно.
На этой мысли вдруг так жалко себя стало, что я разревелся. Сидел в луже на асфальте, трясся от холода и ревел, оплакивая свою короткую и такую никчёмную жизнь. Наверное, поэтому и не расслышал шагов…
- Привет, - знакомый голос, который я и не надеялся больше услышать. - А я смотрю: ты, не ты… - Мишка топтался рядом, а я не мог поднять на него глаз от стыда. - Я тут живу. Вон в том доме… На, надень, и пойдём к нам, замёрз же, - и он протянул мне ботинки.
Наконец, мне хватило смелости посмотреть на Мишку. Он был всё такой же, как и утром: те же смущённая улыбка и надежда в глазах. И ещё ботинки в протянутой руке.
Я помотал головой, и Мишкин взгляд потух. У меня возникло ощущение, будто пнул щенка, просящего ласки. Поэтому, прочистив горло, прохрипел:
- Веди, но ботинки не надену, всё равно вымок.
Мишка опять засветился, помог мне подняться и, вцепившись в мою руку, потащил к своему дому, что-то быстро говоря на ходу.
Я шёл за ним, мокрый, босой, замёрзший, и улыбался, совсем не прислушиваясь к словам. Моя ледяная крепость рушилась, таяла и на её месте возникало что-то тёплое, уютное, пока ещё не ясное, но очень желанное. То, что я намерен строить с ним, для него, для нас...
Код для Обзоров
читать дальшеЯ был седьмым ребёнком в семье, в которой кроме меня было ещё десять детей. С самых пелёнок нам твердили, что Бог нам поможет, Бог за нами следит, нельзя огорчать Боженьку. И я верил. До поры до времени. До того времени, пока не пошёл в школу и не увидел, что можно жить по-другому. И тогда в моей детской голове стали рождаться вопросы. Почему кому-то Боженька даёт блага, а кому-то посылает испытания? Почему почти все дети в классе смотрят на меня так странно? Почему родители не позволяют мне ни с кем из них дружить? Почему я не такой, как все?
За вопросами пришли сомнения. Я уже не верил в то, что говорили родители. Не верил в то, что говорил батюшка на проповеди. Да и сами проповеди стал пропускать. И ничего, никакого Божественного гнева! А значит, где-то меня обманули.
Ребёнком я был не глупым — да и сейчас не дурак, - и я стал присматриваться, прислушиваться и делать выводы. И делиться ими с сёстрами и братьями. Я же верил, что семья всегда меня поймёт и поддержит — ведь так сам Бог велел. Как же я ошибался!
Понял я это, когда отец выстроил всех вдоль стены, заставил читать молитву, а меня разложил на кровати и от души выпорол ремнём. В тот — первый — раз я плакал и просил перестать. После — никогда. Молча выдерживал побои, поднимался, сцепив зубы, и так же молча уходил в чулан, ставший мне родным. И уже там, в темноте и одиночестве, я до кое-чего додумался.
Во-первых, я понял, что набожность моих родителей — не настоящая. Теперь-то я видел, что происходит вокруг меня. Отец, вместо того чтобы найти нормальную работу и содержать свою семью, прикрывался верой и пустословил о грехе, поглотившем мир. Мама рожала одного за другим. «Дети — Божий дар», - любила говорить она и относилась к нам соответственно — как к подаркам, только ненужным. Подарить — подарили, а что с ними делать — не сказали.
Но я хоть и слабо, но всё ещё продолжал верить, что добрый Боженька существует, просто очень занят и ему не до меня. Верил лет до пятнадцати. А потом мой мир рухнул, похоронив под своими обломками и мою веру.
Пока ровесники, краснея и смущаясь, рассказывали, что им нравится та или иная девчонка, я был спокоен. А вот классе в восьмом-девятом они начали приобретать первый опыт в общении с противоположным полом и щедро им делиться друг с другом. И вот тогда-то я и понял, что со мной что-то не так.
Сейчас я понимаю, что правды в словах мальчишек было процентов десять, всю остальную информацию они черпали из порнороликов, но тогда я верил. И очень явственно представлял то, что они рассказывали. И если другие восторженно цокали и одобрительно гудели, то я еле сдерживал тошноту, рисуя в своём воображении яркие картинки. Сказать что я испугался — значит, ничего не сказать. Я стал присматриваться к ребятам и девчонкам и понял, что девочки меня не привлекают, а вот парни… причём парни постарше — даже очень.
Однажды меня за какую-то провинность оставили после уроков убирать спортзал. В мальчуковой раздевалке переодевались старшеклассники, и я, ожидая, когда они наконец её освободят, подглядывал за ними в приоткрытую дверь. Нет, обладателей супермускулатуры там не было — такие же подростки, только постарше, повыше и чуть покрепче. Но в тот момент я впервые испытал возбуждение. Низ живота закрутило, мне показалось, что вся кровь, что была во мне разделилась и часть её прилила к паху, а другая — к щекам. Чтобы не быть пойманным на месте преступления, я просто-напросто сбежал, плюнув на наказание.
В тот же вечер я побежал в церковь и молился, пока служка не выгнал меня домой. Я всё ещё верил, что Боженька поможет, спасёт от лукавого, спасёт меня и направит на путь истинный. Молился всю ночь дома, не сомкнув глаз ни на минуту. Да что там — я молился всю следующую неделю, ровно до того дня, когда случайно или нет вновь оказался у раздевалки, в которой смеясь и громко переговариваясь переодевались те же самые старшеклассники… И вот тогда я окончательно понял, что Бога нет. По крайней мере, для меня — нет.
Я был растерян, раздавлен, дезориентирован и не знал, как жить дальше. Уже не ребёнок, но ещё и не взрослый. Слишком зависим от других. Позади — обман, впереди — неизвестность. Но я всегда был слишком упрям, чтобы сдаваться просто так, даже не поборовшись.
Мне надо было строить новую жизнь, а для этого нужны были знания. И не только из школьной программы, хотя и они тоже.
Я стал более трезво смотреть вокруг. Мои родители давно уже не были для меня авторитетом, я искал другие примеры для подражания. И я нашёл.
Мои одноклассники все были разными. Парочка таких же нищебродов, как и я, основной костяк из семей со средним достатком, но были и те, кто, как говорится, родился с серебряной ложкой во рту. И я понял, чего хочу в жизни: не перебиваться с воды на хлеб, не впахивать всю жизнь за копейки — хочу всё. Пусть не сразу, пусть для этого надо пройти долгий путь, но я своего добьюсь. Надо только очень сильно постараться.
Приняв решение, начал действовать.
Во-первых, вместо того чтобы подставлять другую щёку для пощёчин (которыми меня часто награждали, считая ничтожеством), зубами вгрызался в руку, эти пощёчины наносящую. Поначалу меня пытались вернуть на место. Как же! Забитый и незаметный раньше тихоня вдруг превратился в злобного волчонка, не дающего никому спуска.
И вот тогда случилось во-вторых: меня заметил и приблизил к себе королёк нашего класса — Витька Березин.
Нет, мы не стали друзьями. Какие друзья? Я вас умоляю! Где он и где я. Я стал его слугой, шестёркой — называйте это, как хотите. Чувствовал ли я унижение? Ничего подобного! Для себя я решил, что это моя работа: я выполняю Витькины поручения, делаю за него домашку, бью по его указке морды — он мне платит. Когда деньгами, когда жратвой, но чаще Витька отдавал мне свои шмотки, почти новые, которые сам носить уже не хотел. Но главное, я стал вхож в тот круг, в котором вращался и он.
Ну и в-третьих. Внезапно проснувшееся либидо не давало мне покоя. Подрочить у меня не всегда получалось, да и что это могло дать, кроме кратковременного облегчения. И я стал тихонько искать того, кто научил бы меня всему. Я уже говорил, что дураком не был, и понимал, что я такой не один. Должны быть такие же «неправильные», как и я. Только нужно их найти. Поэтому я собирал по микрокрупицам всю информацию о «педиках» в нашем городе.
Удача была на моей стороне. Уже в выпускном классе я познакомился со своим первым любовником, ставшим мне на короткое время настоящим другом и учителем.
К тому времени я уже жил у Витьки. Его родителям было на это наплевать, моим — тем более, они от меня отреклись, что не мешало им получать и тратить моё пособие. Я без жалости обрубил корни, связывающие меня с семьёй.
В чём-то наши ситуации с Березиным были похожи: и мои, и его родители молились Богу. Мои — тому, что где-то там на небесах, его — денежному божку. А на жертвенный алтарь и те, и другие поместили нас — своих детей. Может быть, поэтому нас и притянуло друг к другу. Не знаю.
Как-то, придя со школы, мы застали в квартире незнакомца. Витька буркнул приветствие и быстро смотался в свою комнату, а я замешкался, разглядывая мужчину. Мой интерес не остался без внимания.
- А это кто у вас? - спросил он у Витькиного отца.
Тот посмотрел на меня, как будто впервые увидел.
- Витькин приятель, - пожал он плечами. - Натягивает его перед экзаменами.
- Натягивает? - улыбнулся гость и осмотрел меня с ног до головы.
У меня от его взгляда внутри всё вспыхнуло. И не только внутри. В паху появилась уже знакомая тяжесть, а лицо и уши горели.
- И как же зовут умного мальчика? - обратился он ко мне и — клянусь! - облизал взглядом.
- Илья, - ответил я, прямо глядя в его глаза. И поэтому увидел, как они потемнели, когда я непроизвольно провёл языком по пересохшим губам.
На этом наше общение в тот вечер было закончено. Витька выглянул из своей комнаты и довольно грубо позвал меня, а его отец со своим знакомым ушли в кабинет. Да, у Витькиного отца дома была комната, гордо называемая кабинетом — ещё одна причина для моей зависти.
А утром в кармане своей куртки я нашёл визитку с именем вчерашнего гостя и надписью на обратной стороне: «Позвони мне, Илья. Я могу тебе помочь».
Юлий мне действительно помог. Научил меня всему, что знал сам. И не только в плане секса. На те полгода, что у нас были до моего поступления, он стал мне по-настоящему близким.
- Ты слишком горяч, мой мальчик, - говорил он мне постоянно. - Твоё пламя сожрёт тебя, если ты не научишься его контролировать.
И я учился. О, я был способным учеником! Хватал всё на лету и раскладывал по полочкам в своей голове, чтобы выудить нужное, когда пригодится.
Учился замораживать свои эмоции, даже не подозревая, что холод может сжигать не хуже огня, и начал строить свою крепость изо льда...
Я не задумывался, куда пойду учиться после школы. Главное было вырваться из этого города, из этого мира. Решение подсказал Юлий.
Для меня стало откровением, что Витька хочет идти в медицинский. Мне-то казалось, что он так и будет идти по жизни, соря родительскими деньгами, а Березин удивил. И не только меня.
Родители давили на то, чтобы он шёл на юридический или экономический, но Витька упёрся рогом в землю и стоял на своём. Вот тогда и вмешался Юлий.
- Борис, не давите на мальчика. Не лежит у него душа к бизнесу, так и не надо. Зато будет свой врач в семье. Ты обратил бы внимание на его приятеля. Как его... - он задумался, будто вспоминая моё имя. - Илья, кажется. Заплати за его обучение, и парень весь твой, с потрохами.
Мы с Витькой стояли и боялись сделать лишний вздох. Юлий в тот момент был для нас обоих добрым волшебником.
Борис Анатольевич смерил меня долгим взглядом, раздумывая.
- А знаешь, ты пожалуй прав, - согласился он. - Так и поступим. Илья, ты согласен? - обратился он ко мне чуть ли не впервые за всё время, что я жил в их доме.
Был ли я согласен? Да я прыгать готов был от радости! Судьба подкинула мне счастливый билет, и я воспользуюсь им по полной!
Одно было плохо — наши встречи с Юлием сократились до минимума. Хотя, благодаря этому, было не так тяжело расставаться, когда я покидал город, уезжая на учёбу. Уж слишком я привязался к этому мужчине.
* * *
Учиться мне нравилось. И выбранная Березиным-старшим специальность юриста пришлась по душе. Так что с учёбой у меня проблем не было.
К концу учёбы я и тут обзавёлся нужными знакомствами, и пусть и не был звездой универа, но со мной считались. Правда, приходилось крутиться, чтобы поддерживать имидж баловня судьбы. Спасибо Юлию за науку.
А ещё я обзавёлся поклонником.
Не знаю, на что он надеялся, да и надеялся ли, но я постоянно ловил на себе его взгляды. Чаще осуждающие, когда наша компания чморила очередную жертву. Было смешно — тоже мне, борец за справедливость! В жизни выживает сильнейший!
Я смотрел на него в ответ с вызовом, и он отворачивался и уходил, гордо расправив плечи.
К счастью, парень ни разу не попал в поле зрения моих мажористых приятелей. И мне очень не хотелось, чтобы это когда-нибудь случилось.
Было в нём что-то, что цепляло и заставляло искать его среди других раз за разом.
Он и будоражил меня, и заставлял держаться от него подальше. Я чувствовал, что если подпущу парнишку к себе хотя бы на сантиметр, все мои тщательно лелеемые планы и надежды рухнут, как ледяные чертоги Снежной Королевы. И как снежная Королева, при каждой встрече обдавал его холодом, пресекая все попытки приблизиться ко мне.
Он не упорствовал, действовал тихо и незаметно, просто постоянно попадаясь мне на глаза.
Какой бы скотиной я не стал, но ломать ему жизнь не хотел. А со мной у него не было никакого будущего.
Окольными путями, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, я привычно собирал информацию о нём.
Михаил Сафронов, добрый, отзывчивый, не был, не привлекался. С нежностью относится к матери и младшей сестрёнке. И ещё куча всего положительного. В общем, полная моя противоположность, с какой стороны не посмотри. Он — тёплый и искренний, и я — холодный и расчётливый. Никаких шансов.
Но что-то мешало мне поставить точку в нашей несостоявшейся истории. А ведь я мог! Словом, взглядом. Мог, но не хотел.
Как бы я не сопротивлялся, но Мишка стал мне необходим. Одно его присутствие успокаивало меня, будило в душе что-то давно забытое. Через какое-то время я уже сам стал ловить его взгляды и еле сдерживался, чтобы не подойти и не заговорить. Нельзя! Если хочу добиться своей цели — нельзя. Вот только цель как-то потускнела и уже не казалась мне такой желанной.
Не знаю, что со мной тогда происходило. Наверное, верно говорят: выше головы не прыгнешь. Я стал уставать от общения с приятелями, чувствовал, что ровней им мне не быть никогда. Да и их отношение ко мне изменилось. А может, оно таким и было всегда, да я не замечал или не хотел замечать?
Да ещё и договор, подписанный с Березиным старшим, стал бетонной плитой давить на плечи. Я искал способы его обойти, не сразу, со временем, но так и не находил.
Из-за этого последний курс давался мне особенно трудно. Я устал, как же я устал. Неужели вот так и будет всю жизнь, неужели это то, о чём я мечтал?..
А рядом, усугубляя моё состояние, постоянно мелькал Мишка. То болтал с друзьями, то раздаривал направо и налево улыбки. Обжигал своим солнечным обаянием, без труда круша мою ледяную крепость.
А я замерзал, и чем дальше, тем сильнее ощущал холод вокруг себя, в себе. Ещё немного, и превращусь в глыбу льда…
- Привет!
Я оглянулся и забыл как дышать. Моё наваждение, моё проклятие, мой личный сталкер стоял за моей спиной и смотрел на меня своими невероятными глазами.
- Чего надо? - грубо ответил я, чтобы скрыть охватившие меня эмоции.
Мишка на мгновение растерялся, улыбка сползла с губ, но быстро взял себя в руки.
- Мне сказали, что ты можешь помочь, - негромко сказал он. - С докладом, - и продолжил говорить дальше, но я почти всё пропустил мимо ушей, просто наслаждаясь голосом. Никогда не думал, что от него так может вштырить. - Ну так поможешь? - Мишка смотрел на меня с надеждой.
Так и хотелось сказать, чтобы он бежал от меня, что помощь я ему ничем не смогу, но слова застряли в горле. А Мишка ждал…
Меня спас сигнал телефона.
- Извини, не могу. - Надеюсь, ухмылка у меня получилась достаточно наглая. - Дела, - и махнув рукой, быстро пошёл в свою аудиторию. Может, это и было похоже на бегство, меня это не волновало.
Уже у самой двери я оглянулся и посмотрел на Мишку. Он так и стоял там же, где я его оставил, расстроенный и растерянный. Прости, малыш, но так будет лучше для тебя.
«Сегодня вечером у Сома», - я ещё раз прочитал пришедшую смс-ку. Внутри неприятно засвербило. Слишком уж это было похоже на приказ. Ну да мне не привыкать.
Идти не хотелось, очень не хотелось, но пришлось. Ноги отказывались идти, но я их упорно переставлял. У самого подъезда остановился и посмотрел на светящиеся окна квартиры Сома. Судя по всему, веселье там шло полным ходом: из открытых окон доносились крики, смех, музыка.
Я встряхнулся и, растянув губы в улыбке, решительно открыл дверь. Надеюсь, пока поднимусь, улыбка уже не будет выглядеть фальшивой.
Первое, что меня насторожило — это чисто мужская компания, ни одной женской особи. Мне-то всё равно, меня они не интересуют, но выглядело это странно.
Сом, хозяин квартиры, радостно кинулся ко мне с объятиями, хотя раньше относился с презрением. И колокольчик тревоги перерос в набат.
- Илюха, а мы тебя уже заждались!
Я оглядел собравшихся. Парочка знакомых лиц, не считая Сома, остальных вижу в первый раз. А Сом, не давая мне опомниться, уже протягивал бокал с чем-то тёмным.
- Опоздавшим — штрафную! До дна! - И что-то хищное мелькнуло в его глазах, что я сам себе дал слово валить отсюда при первой же возможности.
Что в напиток было что-то намешано, понял практически сразу. Я никогда не ходил на наши вписки с голодным желудком, чтобы не пьянеть очень быстро. И этот раз не стал исключением. Но голову повело практически сразу и я держался только силой воли.
Лица расплывались, голоса сливались в угрожающий гул. Время от времени я словно проваливался в никуда. После очередного выпада из реальности осознал, что меня пытаются раздеть, и судя по рукам, действуют как минимум двое.
Собрав остатки сил, поднялся и, сказав, что сейчас вернусь, пошёл на выход. Мне повезло, за мной никто не пошёл, видимо, решили, что я никуда не денусь.
А я, почти теряя сознание, босиком, в расстёгнутой рубашке и на подгибающихся ногах старался уйти как можно дальше.
Это был конец. Я чётко понимал, что так просто мне моё бегство не простят. Но только и я не лыком шит — не зря считаюсь одним из лучших на нашем потоке. И вообще, когда это будет, а сейчас мне надо уйти как можно дальше.
Через пару кварталов я стал понемногу приходить в себя. И вот тут мне стало действительно страшно. В незнакомом районе, без денег, без документов, да и видок… Ещё и дождь.
Идти дальше не было больше сил, и я уселся прямо на асфальт.
Сколько я так просидел? Не знаю. Время словно остановилось, смешалось с шумом дождя, растворилось в мутном свете фонарей. А я замерзал. Вымерзал изнутри. Холод, который должен был стать моим спасением, вот-вот станет моим убийцей. И никто в целом мире не придёт мне на помощь. Потому что никому я не нужен. Ни я прошлый, ни я настоящий. А будущего «я», наверное, уже и не будет.
Интересно, хоть кто-нибудь вспомнит обо мне? Хотя что это я. Конечно, вспомнит. Тот же Березин-старший, ведь столько бабла в меня вложил, и всё зря. А Мишка? Он расстроится? Я вот уже жалею, что так и не дал ему шанса. Только слишком поздно.
На этой мысли вдруг так жалко себя стало, что я разревелся. Сидел в луже на асфальте, трясся от холода и ревел, оплакивая свою короткую и такую никчёмную жизнь. Наверное, поэтому и не расслышал шагов…
- Привет, - знакомый голос, который я и не надеялся больше услышать. - А я смотрю: ты, не ты… - Мишка топтался рядом, а я не мог поднять на него глаз от стыда. - Я тут живу. Вон в том доме… На, надень, и пойдём к нам, замёрз же, - и он протянул мне ботинки.
Наконец, мне хватило смелости посмотреть на Мишку. Он был всё такой же, как и утром: те же смущённая улыбка и надежда в глазах. И ещё ботинки в протянутой руке.
Я помотал головой, и Мишкин взгляд потух. У меня возникло ощущение, будто пнул щенка, просящего ласки. Поэтому, прочистив горло, прохрипел:
- Веди, но ботинки не надену, всё равно вымок.
Мишка опять засветился, помог мне подняться и, вцепившись в мою руку, потащил к своему дому, что-то быстро говоря на ходу.
Я шёл за ним, мокрый, босой, замёрзший, и улыбался, совсем не прислушиваясь к словам. Моя ледяная крепость рушилась, таяла и на её месте возникало что-то тёплое, уютное, пока ещё не ясное, но очень желанное. То, что я намерен строить с ним, для него, для нас...
Код для Обзоров
@темы: История к истории
-
-
04.12.2016 в 08:41Спасибо, Надюша!
Моть, и тебе!
-
-
04.12.2016 в 10:32-
-
04.12.2016 в 13:05-
-
04.12.2016 в 13:41-
-
04.12.2016 в 21:21Спасибо тебе огромное))
Motik71, радость, и тебе опять и снова)))
-
-
04.12.2016 в 21:38-
-
04.12.2016 в 21:42-
-
04.12.2016 в 23:08-
-
04.12.2016 в 23:13