Любовь - это бесценный дар. Это единственная вещь, которую мы можем подарить и все же она у нас остается.
сегодня день подарков 
еще одна история от Иры
Код для Обзоров
еще одна история от Иры26.07.2016 в 15:34
Пишет Сэриэль.:Не могу тебя забытьURL записи
Коллаж Мотик вдохновил меня на написание этой истории.
Название: Не могу тебя забыть
Бета: Meowless
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Слэш (яой), Ангст, Драма, Повседневность, Дружба
Предупреждения: Нецензурная лексика, UST
Описание: Эта любовь стала для него настоящим испытанием...
Пролог
читать дальше
Первые солнечные лучи робко показались из-за крыш деревянных одноэтажных, разделённых пышными палисадниками, домов, скромно приютившихся по бокам одной-единственной на весь посёлок улицы.
— Кепку надень! — крикнула Алексею мать, выглянув из окна кухни.
Куда там! Светлая, выгоревшая на солнце почти до белизны, голова мелькнула за углом и мгновенно исчезла.
Алёша очень спешил. Вздымая босыми ногами серую пыль, бежал по улице, то и дело поглядывая в даль. Споткнулся, мгновенно вскочил, отряхнул на ходу худые коленки, быстро проверил, не пострадали ли удочки и припустил ещё быстрее.
Вчера приехал его друг Сева. Они познакомились прошлым летом, когда тот приехал к бабке. От зари до зари проводили вместе дни, повсюду вдвоём, боясь расстаться даже на час, а когда наступила промозглая, с ранними дождями, осень, обменялись адресами. Оживлённая переписка продолжалась весь год, Алёша был в курсе всех новостей друга, и вот теперь Всеволод снова с ним!
— Привет! — помахал загорелой рукой темноволосый пацан, вскакивая с огромного валуна, прятавшегося в траве. — Я уж думал, ты не придёшь.
Алёша остановился, тяжело дыша. Провел ладонью по лицу, смахивая капельки пота.
— Мать никак не хотела отпускать без завтрака, — пояснил он. — Я уж и так, и эдак объяснял ей, что некогда мне — нет, ни в какую.
— Ну, пошли скорей!
Подхватив снасти, Сева поспешил вперед. Идти к месту назначения им пришлось долго. Нырнув в густой ельник, они начали пробираться к намеченной цели краем леса, то и дело отвлекаясь, чтобы сорвать растущий прямо на пути гриб. Развесистые ветки хлестали по лицам, под ноги то и дело бросались коряги, пока, наконец, в укрытой бледной туманной дымкой дали не показалась тёмно-синяя лента.
— Река! — обрадовался Сева. — Наконец-то!
Мальчишки выбрались из леса и круто забрали к берегу. Алексей остановился, придирчиво выбирая место.
— Давай сюда сядем, — ткнул он в сторону, где русло расширялось.
Сева, закусив губу, нахмурился, размышляя.
— А может там? — указал он на заросший свисающими над водой деревьями яр.
— Давай, — покладисто согласился Лёша. — Все равно никого нет — выбирай любое место.
Солнце всё выше поднималось над горизонтом. Устроившись на берегу, мальчишки достали банку с червяками, грузила и, закинув удочки, стали ждать.
— Клюёт! — закричал Сева, вскочив.
— Вытаскивай!
Через минуту на дне жестяного ведёрка трепыхался первый улов — бычок.
— Здорово, — прокомментировал Алеша.
— Ага. Сидим дальше.
Скоро подала признаки жизни и удочка Алексея.
— Тоже бычок, — прокомментировал он, поглядев на рыбу.
— Вот бы ерша поймать.
— Было бы здорово.
Вновь присели на берегу в ожидании.
— Эх, искупаться бы сейчас, — протянул мечтательно Лёша, стягивая футболку.
Сева бросил на друга беглый взгляд.
— Я за. Только давай еще чуток посидим — вдруг чего серьёзное клюнет.
Солнце припекало, нещадно щипало кожу. Сева отмахнулся от подлетевшего слепня и, подумав, стянул шорты, оставшись в одних плавках.
— Ну и жара.
Леша невольно засмотрелся на сильное, худощавое тело друга и, неожиданно смутившись собственного внимания, отвёл взгляд.
— Ну, чего сидишь? — окликнул Всеволод друга. — Айда купаться! Хватит, и так уже много всего наловили — и бычков, и ершей.
Алексей охотно подчинился и смотал удочки.
— Догоняй!
Всеволод разбежался и нырнул в воду, окатив стоящего на берегу Алексея с ног до головы. Тот заулыбался широко и, ехидно прищурившись, ласточкой прыгнул в воду. В два гребка догнал друга и с хохотом начал его топить. Тот отбивался. Устав дурачиться, ребята поплыли наперегонки на другой берег.
* * *
— До чего ж здорово, — протянул Всеволод, растянувшись на траве. — Всю зиму мечтал, как снова приеду и мы с тобой будем на рыбалку вот так ходить, купаться.
— Ага. В поход сходить собирались.
— Точно, и в поход тоже. К той башне, помнишь её? Там ещё, говорят, девица в старые времена утопилась. Или мужик закололся, не помню.
Леша беспечно отмахнулся.
— Брехня. Нет там ничего и не топился никто.
— Ну, а вдруг, — упорствовал Сева.
— Если только вдруг.
Внезапно на пригорке раздались голоса. Мальчишки оглянулись. К берегу подходило незнакомое семейство — мать, отец и дочь.
— Ну вот, тишине конец, — огорчился Лёша. — Сейчас эта пигалица начнёт орать.
Сева весело ухмыльнулся и, прищурившись, толкнул друга локтем в бок:
— Да ладно тебе. Гляди, у девчонки мяч. Давай позовём её в волейбол поиграть?
Всеволод бросил на незнакомку восхищённый взгляд, а Лёша вдруг ощутил, как радость от погожего летнего дня вмиг улетучилась и вместо неё на сердце опустилась беспросветная грусть. Леша не понимал её причин и лишь с тоской смотрел, как друг встаёт и идет к чужой девочке знакомиться.
— Ну, чего ты там сидишь? Или сюда скорее!
Лёша покорно встал и пошел на зов друга.
1
читать дальше
На плите пронзительно засвистел чайник. Алексей встал из-за компа, поплотнее запахнул потрёпанную спортивную куртку и прошлёпал на кухню.
Старенькие клеёнчатые обои и кое-где потрескавшаяся плитка нагоняли тоску. Не зажигая свет, Алексей заварил крепкий чай и, обхватив кружку двумя руками, подошел к окну.
«Надо найти какую-нибудь подработку и сваливать на съёмную квартиру», — подумал он устало.
Не так давно Алексею исполнилось восемнадцать лет, и мысль об уходе из дома на вольные хлеба посещала его всё чаще.
«Да и матери ни к чему знать, что вместо девиц в жизни сына наличествуют мужики».
То есть пока присутствие это было лишь теоретическим, но как раз сейчас Алексей активно работал над тем, чтобы перейти, наконец, от теории к практике.
С шумом отхлебнув горячий чай, Алексей поморщился: «Слишком горячо», — и, вернувшись в комнату, вновь уселся за стол. Новенький комп чуть слышно гудел, свет монитора освещал узкую кровать, оставшуюся ещё с тех времен, когда он был подростком, сервант без единого стекла и учебники по истории Индии — единственному, что примиряло Алексея с реальностью.
Лёша поставил кружку на сложенный вчетверо лист газеты и открыл в интернете знакомый сайт.
«Новое сообщение», — проинформировала система бесстрастно.
Сердце у Алексея бешено заколотилось, мгновенно вспотели ладони. В светлых, льдисто-голубых глазах мгновенно вспыхнул огонь безумной, страстной надежды, и лицо с тонкими, чуточку угловатыми, чертами стало необыкновенно красивым.
Он сам боялся поверить в то, что ему в конце концов повезло. Уже несколько месяцев регулярно заходил он на этот сайт в надежде встретить кого-нибудь. Парня. Мужчину. Но пару раз он попал на вируталов, а однажды, когда Алексей почти поверил в то, что удача на его стороне, его встретила в переулке компания бритоголовых молодчиков и отметелила так, что он на две недели угодил в больницу. Слава богу, вроде всё обошлось без последствий. Травмы зажили, и Лёша, не теряя надежды, продолжал искать, сохраняя в душе странную, ни на чём не основанную веру в счастливый исход. И вот теперь, возможно…
«Привет, я тут», — отослал Алексей сообщение и застыл в ожидании перед монитором.
Собеседника звали Глеб. Ему было тридцать лет, и фотографии, которые, вероятнее всего, были, хвала богам, настоящими, утверждали, что их обладатель довольно красив. Стройный шатен с правильными чертами лица, умным взглядом серых глаз и крошечным родимым пятном под левой мочкой, он с первой минуты общения подкупил Алексея искренностью и какой-то добротой. Качество, которое тот не так уж и часто встречал в людях.
Пискнул сигнал входящего сообщения.
«Менее двух минут», — отметил Лёша.
Было похоже, что Глеб в данную минуту так же сидит перед монитором.
«Как твои дела?» — поинтересовался собеседник.
«Нормально. Зачёт сдал».
«Успешно?»
«Так точно!»
«Молодца! Ты как, готов встретиться?»
Унявшееся было сердце Алексея вновь отчаянно заколотилось. Готов ли он? Давно готов! О чём он и поспешил проинформировать собеседника.
«Только, — замялся он и пальцы на мгновение замерли над клавиатурой. Алексей почесал кончик носа и, резко выдохнув, отпечатал: — ты у меня будешь первый».
И, отправив сообщение по назначению, стал ждать ответа. Некоторое время на том конце молчали. Наконец, монитор дзинькнул сообщением:
«Давненько мне не приходилось распечатывать пацанов. Успокой меня, скажи — тебе точно есть восемнадцать?»
От охватившего всё его существо облегчения Алексей чуть не рассмеялся в голос. Бодро отрапортовал:
«Да, я давно уже совершеннолетний».
«Тогда жду через час на набережной. Там, где мы договаривались».
«Лечу. Через час».
«Жду».
Алексей выключил комп и, залпом допив остывший чай, начал поспешно собираться. Натянул джинсы, выудил из шкафа свой самый симпатичный свитер.
— Мам! — крикнул он из коридора, уже обуваясь. — Я пошел к приятелю. Ты не жди, скорее всего я поздно приду. А может, до утра у него останусь.
И, не слушая возражений, поспешно выскочил в коридор, пока та не успела его остановить.
«Да, съезжать надо», — вновь, уже в который раз за день, подумал он. И твёрдо решил завтра же начать заниматься этим вопросом.
***
Тёплый свет фонарей отражался в воде. Глеб стоял, облокотившись о парапет, и Алексей, остановившись, невольно залюбовался его крепкой фигурой. Почувствовав взгляд, тот обернулся, щелчком отправив окурок в реку.
— Привет.
— Привет.
Несколько секунд они стояли, молча изучая друг друга.
— А ты в жизни такой же, как на фотографии, — заметил Глеб.
Алексей почувствовал, как губы его сами собой разъезжаются в широкой, искренней улыбке.
— Ты тоже. Может, пройдемся?
Глеб поморщился.
— Ты уверен, что хочешь тут задницу морозить? Рядом есть недорогая кафешка, давай лучше там посидим.
Алексей судорожно начал вспоминать, взял ли он из дома деньги. Похлопал себя по карманам.
— Хорошо, согласен. Только за себя я плачу сам.
***
Мягкий оранжевый свет разгонял прятавшуюся по углам тьму. Алексей и Глеб сидели у окна, пили кофе и неспешно беседовали. Народу в зале было немного, всего три человека, и им никто не мешал. Разговор плавно перетекал от одной темы к другой. Детство, юность. Любимый фильм, любимый сорт пива… Алексей внезапно поймал себя на мысли, что с Глебом ему легко. Однако, странное дело, непонятное, необычное чувство томило душу. Что-то, что мешало отдаваться чарам глубокого голоса Глеба без остатка. Внезапно вспомнился друг детства Сева.
«Интересно, как он там сейчас?» — подумал Алексей.
Они не виделись уже несколько лет. Мать неоднократно предлагала съездить в деревню, однако Алексей упрямо отказывался. Он скучал по Севе, но чувствовал, что не может, не хочет его видеть. Тем не менее, переписка не прекращалась. Они частенько обменивались свежими фотографиями. Последнюю Лёша получил пару месяцев назад…
— Ну что, пойдём ко мне? — услышал Алексей голос Глеба и поспешно вынырнул из воспоминаний в реальный мир.
— Да, чего тянуть?
Глеб едва заметно улыбнулся, и Алексей, смутившись, поспешно вложил в книжечку со счётом свою часть денег и поспешил за новым приятелем к выходу.
***
Обстановку квартиры Глеба вполне можно было назвать спартанской. Было видно, что переехал он не так давно и ещё не успел обрасти всякими мелочами, из которых, собственно говоря, и складывается уют. Скромная двухкомнатная квартира с необходимым минимумом мебели, однако Алексею она понравилась.
— Вот, выпей, — объявил Глеб решительно, протягивая Алексею бокал вина. — Тебе легче будет.
Тот с некоторой долей опаски взял в руки рубиновый напиток.
— Да я почти не пью…
— Ничего, сегодня можно.
Они чокнулись.
— Ну что, готов?
***
Алексей сидел на подоконнике кухни и не спеша курил уже вторую сигарету подряд. Нет, больно ему почти что не было — Глеб оказался действительно умелым любовником, да и алкоголь сделал свое дело. Сам факт того, что им обладает мужчина, дарил душе несказанную радость, однако чего-то ему сейчас, в этот самый миг, не хватало. Он не мог понять, чего именно.
— Ну как ты?
Глеб подошел и, приобняв осторожно, поцеловал в плечо. Алексей улыбнулся через силу и бросил на любовника полный тоски, смешанной пополам с искренней, бесконечной благодарностью, взгляд.
— Всё хорошо. Просто пытаюсь прийти в себя. — Алексей отвернулся и посмотрел в окно. — Красивая ночь.
Тишина сгустилась, обволакивая их, и два сердца, разделённые двумя тонкими перегородками грудных клеток, бились почти что в такт. Алексей с силой сжал руку Глеба и с облегчением ощутил, как окутавшая душу непонятная тоска отпускает, уступая место тихой радости.
— Ты классный парень, — проговорил Глеб.
Электронные часы на тумбочке в спальне показывали три часа ночи.
2
читать дальше
Он любит Всеволода. К этому давно все шло. Ошеломляющее откровение обрушилось на Алексея внезапно, хотя внутренне он был давно готов к этому знанию.
Они повстречались после долгих лет разлуки на одной из вечеринок. Те же тёмные волосы, подстриженные по последней моде, тот же шальной взгляд. Алексей заметил Всеволода в полутёмной комнате в шумной компании друзей и в тот же миг почувствовал, как сердце, вздрогнув, ухнуло куда-то вниз. Мелко затряслись пальцы, в ушах гулко забилась кровь.
— Эй, Лёха! — заорал Сева через всю комнату и помахал рукой.
С трудом собрав в кучу разбегающиеся мысли, Алексей вскинул руку в ответном приветствии, отчаянно пытаясь сообразить, как же можно теперь незаметно смыться. К встрече этой, к обрушившимся на него чувствам он был не готов. А Всеволод уже спешил к другу, не глядя расталкивая по пути ребят.
— Сколько лет, сколько зим! — прокричал он радостно прямо в ухо, с силой стиснув Алексея в объятиях.
Тот с болью в душе осознал, что у него потяжелело в паху. Он хотел его. Хотел своего лучшего друга. Проклятье, ведь Всеволод натурал!
— Как ты? — продолжал между тем Сева. — Как живёшь? Отчего не заезжал в деревню, ты, морда? Я тебя каждое лето ждал.
— Не мог.
А что он ещё мог сказать?
— Ну и ладно, — не стал спорить Всеволод и огляделся по сторонам. — Слушай, нам тут ни за что не дадут поговорить нормально, давай поднимемся на крышу?
Судьба, догнав Алексея, со всей дури огрела по голове, не думая о последствиях, и он чувствовал, что сопротивляться теперь нет решительно никаких сил. Счастье встречи и боль от того, что он не сможет никогда обладать Всеволодом, рвали душу. Но, подняв голову, Алексей понял, что не может противиться той неодолимой силе, что влечёт его к Севке, свету его почти чёрных в темноте комнаты глаз.
— Пошли, — прохрипел он тихо, и Сева, прихватив по пути две бутылки пива, увлёк Алексея в сторону коридора.
***
— Ну, как ты живёшь, Лёшка?
Они сидели на крыше, не спеша цедили пиво и любовались, как оранжевый диск солнца, медленно опускаясь за крыши многоэтажек, отражается в окнах, золотит небеса.
— Живу потихоньку, — откликнулся Алексей. — Учусь в институте. Недавно комнату снял.
— Молоток. А на кого учишься?
Алексей пожал плечами и отхлебнул пива.
— Историк. Индия. А ты?
— Экономический. Понимаешь, в детстве я мечтал стать геологом, но кому они теперь в наше время нужны? Ну и…
Сева, внезапно стушевавшись, замолчал, словно признался в чём-то постыдном, и Алексей, бросив на товарища беглый взгляд, вдруг улыбнулся легко и сжал по-прежнему худое плечо друга.
— Ничего. Деньги в наше время важнее. Ты молодец.
Всеволод явно вздохнул с облегчением.
— Слушай, ты больше не пропадай, да? Обещай, что не исчезнешь.
Радость вмиг испарилась из глаз Алексея.
— Обещаю.
— Давай вернёмся вниз?
Всеволод встал и протянул руку.
***
— Слушай, как насчёт подкатить к какой-нибудь тёлке? Посмотри, видишь вон ту блондинку? — Всеволод указал взглядом на девчонку, сидевшую в кресле под торшером. — Точно знаю — даст.
Алексей невольно вскинул брови.
— Почему ты так думаешь?
— Она всем даёт. Давай, не жмись. Сначала я ее отпялю, если ты не возражаешь, а потом ты. Трахаться охота, сил нет.
Боль в груди Алексея ширилась, вытесняя из лёгких воздух. Больше всего на свете ему хотелось обнять друга, прижать к сердцу. Коснуться этих красивых, бесконечно любимых губ, что исторгали сейчас такие ужасные, непереносимые для слуха Алексея слова. Но он лишь вдохнул поглубже и едва слышно, побледнев и опустив взгляд, прошептал:
— Нет, я не хочу. Извини.
Всеволод уставился на товарища с подозрением.
— Ты что, девственник? До сих пор?
Непонятная усмешка коснулась губ Алексея.
— Нет. Я уже был…
— Тогда в чём же дело?
Тот секунду молчал.
— Просто не хочу. Не настаивай.
Всеволод махнул рукой:
— Ну и ладно. Интеллигент ты всё-таки, Лёха. Но хоть покараулить можешь? Здесь комната не закрывается.
***
Алексей стоял, прислонившись затылком к дверному косяку, и разглядывал потолок. За стенкой мерно скрипела кровать, раздавались характерные стоны самой девицы, тихий рык Севы…
— Бля-я-я, — раздалось из-за двери, и этот новый звук больно полоснул по сердцу Алексея, оставляя ещё одну глубокую, кровоточащую рану.
Скрип-скрип. Кровь все быстрее бежит по жилам, закипая. Скрип-скрип. Бешеное желание сносит крышу, но направлено оно лишь на одного человека. Скрип-скрип. «За что мне это? Почему я не могу любить Глеба? Он хороший, с ним я мог бы быть счастлив».
Но мироздание молчит. Алексей по-прежнему сторожит дверь, не уходит. Ведь он обещал. Однако сдерживать слово с каждой минутой всё труднее. Скоро от сердца останутся лишь рваные лоскутки.
«За что мне это?»
Алексей стоит ни жив, ни мертв. В широко распахнутых глазах отражается ночь. Сполохи мечутся по потолку квартиры, выхватывая из темноты бледное, без единой кровинки лицо.
— За что, господи…
На плечо Алексею ложится ладонь, и он вздрагивает. Сева стоит рядом и застегивает штаны.
— Спасибо. Ты настоящий друг.
Алексей молчит, и лишь горькая усмешка касается бледных губ.
— Всегда пожалуйста. Ради тебя…
***
Алексей без сил опустился в кресло. Уткнувшись лицом в колени, запустил пальцы в волосы и с силой рванул короткие пряди. Тишина давила. Алексей схватил телефон и набрал знакомый номер.
— Лёшка? — раздался в трубке сонный голос Глеба. — Что случилось?
Слова любовника звучали тревожно.
— Прости, мне необходимо было услышать твой голос, чтоб не сойти с ума. Знаешь, я повёл себя по отношению к тебе как свинья. Я… А, неважно. Я ничего не смогу тебе дать, Глеб, вот что страшно.
На том конце долго молчали. Часы тикали, отсчитывая секунды жизни Алексея. Он взволнованно вслушивался в звенящую тишину. Стрелки показывали два часа ночи. Наконец, раздался спокойный голос Глеба:
— Ты хочешь расстаться?
Алексей с силой вцепился в шею.
— Я не вижу другого выхода.
— Хорошо. Признаться, я ждал чего-то в этом духе. Не спрашивай почему. Но, знаешь, Лёшка… Не удаляй мой номер из записной книжки. Считай меня по-прежнему своим другом, и, если будет необходимость, звони. Будем курить вместе, говорить, если надо, хоть ночь напролёт…
Алексей издал сдавленный хрип, с силой проталкивая в одеревеневшие лёгкие прохладный ночной воздух.
— Спасибо. Спасибо, Глеб. Ты настоящий друг…
И, положив трубку, опустился на колени и в голос завыл.
3
читать дальше
Хмурится небо, отражаясь огромным серым глазом в укрытых палыми листьями лужах. Плачет мелкими, жгуче-холодными слезами. Кап-кап. Алексей медленно бредёт вдоль аллеи парка, загребая листву, вдыхая полной грудью прелый запах земли и размышляя о том, что ещё один год минул. За это время сам Алексей перешёл на следующий курс, а Сева нашёл себе постоянную девушку и живёт теперь в ней. Впрочем, со старым другом он тоже видится часто.
Алексей горько усмехнулся собственным мыслям и вдруг краем глаза уловил какую-то тень. Остановился, присмотрелся с нескрываемым интересом. Парень, по-видимому чуть старше двадцати лет. Короткий ёжик русых волос, небрежно расстёгнутая не по погоде куртка. Алексей вспомнил, что уже несколько месяцев не был с мужчиной и тут же ощутил знакомый зов плоти. Взгляд его стал чуть более пристальным, однако незнакомец не смутился. Легкая улыбка коснулась тонких губ парня, он вынул руки из карманов брюк и, сделав шаг вперед, приглашающе махнул головой. Алексей так же молча кивнул и последовал за ним.
***
— Я не целуюсь, — предупредил Алексей.
Ложь, конечно. Целуется, но не на первом свидании, которое, вероятнее всего, станет последним. Поцелуй для него нечто интимное, знак доверия, а зачем тратить душевные силы на случайных знакомых, которых он даже по имени зачастую не знает? Крупные снежники ложились на воротник, таяли на лице, мягким пуховым покрывалом укутывали землю, скрывая малейшие следы несовершенства. Зима — время чудес. Самое любимое из времён года.
— Тебя как звать?
— А тебе не всё равно? Впрочем, если так интересно… Алексей.
— А я Сергей. Мы увидимся ещё?
— Не знаю. Может быть. А может и нет. Не могу ничего обещать.
— Понятно.
Давно осталась позади площадь трёх вокзалов, а они всё шли и шли куда-то, не решаясь расстаться. Наконец, на одном из перекрёстков остановились.
— Тебе куда? — поинтересовался Сергей.
— Туда, — мотнул головой Лёша в нужном направлении.
— Ясно. Не по пути.
— Ну, пока?
— Бывай.
***
Сколько их промелькнуло перед его глазами за эти годы? Если напрячь память, то, вероятно, можно было бы дать точный ответ, а так, навскидку, выходила лишь одна цифра — много.
Выбравшись из воды на берег, Алексей провёл ладонями по лицу, смахивая последние капельки влаги, и вдруг взгляд его натолкнулся на взгляд незнакомого мужчины. Оценивающий, немного насмешливый. Эх, Севка, Севка… Почему не ты? Почему всё сложилось именно так? Просто другом быть тяжело, но чем-то большим решительно невозможно. А раз так… Почему бы, собственно говоря, и не пойти с тем красавчиком, что сейчас зовёт? Молодой, здоровый организм требует своего. Ему нет дела до сердечных проблем, ему трахаться подавай. Прости, я ничего не могу с собой поделать, я — гей…
И, уже доставая презерватив, отстранённо подумал — а что сказал бы друг детства, если бы узнал правду? Отвернулся бы? Заклеймил позором? Дал в морду? Какой вариант из трёх? Рассчитывать на иной исход Алексей считал себя не в праве.
***
— Эй, ты тут мхом еще не зарос?
Всеволод стоял и настойчиво жал на кнопку звонка, хотя дверь давно уже была открыта. Алексей снял его палец с крохотного кругляшка и хмуро спросил:
— Чего тебе?
Севка бесцеремонно ввалился в прихожую.
— Ещё один такой взгляд, и я решу, что ты мне не рад.
— Я над диссертацией работаю, а ты меня отвлекаешь.
— То-то я смотрю, ты уже посинел весь и щёки ввалились. Давай, оторви задницу от стула, никуда твоя протоиндийская цивилизация от тебя не денется. Пошли покатаемся — я мотоцикл купил.
Губы Алексея сами собой расплылись в широкой улыбке, глаза засияли.
— Серьёзно? Наконец накопил? Как я рад за тебя, дружище!
Циничное лицо Всеволода смягчилось.
— Потому и пришёл к тебе. Кто еще за меня порадуется? Ксюха, что ли? Дождешься от неё, как же. Начнет претензии предъявлять, почему себе мотоцикл, а не ей шубу. Собирайся, Лёшка, прокатимся.
***
Ветер бил в лицо. Город стелился под ноги мириадами огней, мокрая лента шоссе бросалась под колёса мотоцикла и исчезала где-то за спиной. Мелькали жилые дома, река, скверы…
Всеволод притормозил вблизи смотровой площадки и помог слезть со стального коня очумевшему от бешеной гонки другу.
— Давай, не упади только, — ухмыльнулся он, перехватив, впрочем, покрепче Лёшино плечо и не отводя внимательного взгляда.
— Ага. Постараюсь.
Подойдя к ограждению, Алексей тяжело оперся о перила и до хруста в костях потянулся.
— А всё-таки хорошо было.
— Ещё бы.
Лицо Всеволода раскраснелось, глаза горели, и Алексей невольно залюбовался им. Этот ласково-внимательный, спрятанный за напускным ехидством взгляд, небрежно падающая на глаза прядь волос, широкий разворот плеч… Алексей не заметил, как друг стал мужчиной. Движения его утратили угловатость, стали уверенными, неторопливыми и даже немного вальяжными, и сердце Алексея при виде него билось ещё чаще, чем прежде. Невыносимо сладко замирало в груди, а сердце начинало безнадёжно, тоскливо ныть. Мечты, мечты… Такие сладостные и безнадёжно-несбыточные… Зачем колотишься, пытаясь выбраться из груди, сердце? Знаешь ведь — он никогда не будет твоим. Забудь, не ной. Обрати внимание на того, кто действительно сможет осуществить твои самые заветные надежды. Не слушается. Скачет при виде Севки, как преданная собака при виде хозяина…
В широких бархатисто-черных небесах ночь обильной пригоршней рассыпала звезды. Легко угадываются Лира и Лебедь. А вон Млечный путь…
— А знаешь, — проговорил Сева вдумчиво, — я, пожалуй, женюсь на Ксюхе. Чего тянуть? Девка она ничего себе. Не лучше других, конечно, но и не хуже. Сосёт хорошо. Готовит не очень, правда, ну да ни чего, научится. Верно? Будешь свидетелем на свадьбе, Лёш?
Алексею показалось, будто он получил прямой удар в солнечное сплетение. Широко открыл рот, будто задыхаясь, а перед глазами стала мутная пелена, и лишь голос, такой чужой и одновременно невыносимо родной снова и снова повторял безжалостные слова: «Свадьба, свадьба, свадьба…» С силой вцепившись в камень перил, так что побелели костяшки пальцев, Алексей через силу заставил себя сохранять хотя бы внешнее спокойствие и тихо, отрывисто проговорил:
— Свидетелем? Да. Конечно…
А в это время где-то в груди, там, где только что билось сердце и трепетала взволнованно счастливая от встречи с любимым душа, медленно разливалась, неумолимо захватывая позиции, черная пустота.
***
— Останови у вокзалов, — попросил Алексей.
— Тебя подождать?
— Нет, не надо. Я сам дойду.
Взгляд товарища стал тревожным. Через силу Алексей заставил себя растянуть губы в улыбке. Получившийся оскал вышел мало приветливым, ни на секунду не обманув Всеволода.
— Ну, если ты настаиваешь…
— Я позвоню тебе, — поспешно свернул разговор Лёша, заспешив к призывно сверкающему оранжевыми огнями зданию. Вот и знакомый туалет. Кабинка. Дверь. Кто-то уже ждёт. Сорок лет, не меньше, ну да это ничего, сейчас возраст не имеет значения. Подать знак. Расстегнуть штаны…
...Пустота во всём теле эхом перекликалась с пустотой в мыслях. Леша шёл прямо по лужам, не надевая на голову колпак, и струи дождя заливались за шиворот, сбегали по спине, холодя тело. В данную минуту ему было почти хорошо. Он брёл к дому, думая о том, что надо как можно скорее возвращаться к диссертации. И вообще здорово, что он решил выбрать именно это дело. То, к которому лежит душа. Ему невыносимо хотелось если уж не в личной жизни, то хоть в работе быть счастливым.
И он совершенно не замечал, как позади, в паре сотен метров, за ним ползёт мотоцикл. Невнятные объяснения не убедили Севу, и он твердо решил хотя бы так довести друга до дома, раз уж тот непременно хочет побыть один. Просто отчего-то у Всеволода душа была не на месте…
4
читать дальше
Он выдержал этот день. С приличествующей моменту торжественностью смотрел, как любимый друг и его девушка ставят подписи, практически искренно поздравлял. Жал широкую ладонь Севы, а сам ощущал, как болезненно стонет в груди, истекая кровью, раненое сердце. Глупое, глупое… Не хочет понимать, что для него всё кончено и надеяться больше не на что. Да и не было её никогда, надежды этой. И вот теперь оно плакало, разрываясь на части, а Лешка стоял, стиснув зубы и приклеив на лицо дежурную улыбку. Ехал с молодыми в Коломенское, фотографировался на мосту, у Вечного огня, в парках…
Лето давным-давно миновало, с утра ощутимо подмораживало, и жгуче-холодный воздух проникал в грудь, обжигая лёгкие. Алексей пил его полной грудью, как неразбавленное вино, и никак не мог напиться. Смотрел невидящими глазами в белёсые небеса, и губы его беззвучно шевелились.
— Ты что, молишься? — смеялся Сева.
— Ага. За твое счастье.
А невеста в пышном летящем платье, в белоснежной меховой накидке была ослепительно хороша. Вертелась, следуя указаниям фотографа, бросала из-под ресниц кокетливые взгляды и всей кожей впитывала восхищение, и каждое движение её, каждый взгляд оставляли на сердце Алексея новую рану. И если бы в дружном хоре восторженных голосов был голос Севы, возможно, Алексею было бы немного легче. Хоть бы знать, что по любви… Но нет, тот единственный смотрел на собственную жену равнодушно, рассеянно.
«Тогда зачем все это? Зачем, скажи?»
Снова дружный смех, вспышки фотоаппаратов. Бьют крылами выпущенные на свободу голуби, улетая в небеса.
Грохот музыки. Банкет…
— Эй, Лёшка, ты чего тут спрятался в уголке? — подойдя вплотную, спросил Сева, заглянув в глаза.
Алексей вдруг встрепенулся, поняв, что бесконечный, выматывающий душу день наконец закончился и можно уйти домой. Сбежать подальше от гама, бессмысленной суеты, веселья…
— Извини, Сев, я, пожалуй, пойду. Неважно что-то себя чувствую.
— Что случилось?
Во взгляде друга появилась тревога и Алексею на какой-то миг стало самую малость легче, и мимолётная улыбка полунамёком обозначилась на бледном лице.
— Ничего особенного. Голова болит что-то.
— Хочешь, я таблетку поищу?
Алексей грустно покачал головой.
— Не надо, я лучше домой пойду. На улице сразу легче станет.
— Ну смотри, делай как знаешь. Позвони только, как домой доберешься, хорошо? Поздно уже, я переживать буду.
— Ладно.
— Бывай.
— Пока.
***
Мороз тут же набросился на незащищённые щёки, шею, руки. Вцепился изо всех сил, начал пощипывать кожу, пробирая до костей. Алексей плотнее запахнул полы тоненькой, на рыбьем меху, куртки и, обхватив туловище поперек, заплетающейся походкой, словно пьяный, побрел в сторону блестевшей в паре сотен метров одетой в каменный парапет речки.
Облака растащило, и на бледном зимнем небе показались робкие огоньки звёзд. Чернели похожие на скелеты стволы деревьев. Алексея тяжело опустился на одиноко стоящую у тротуара скамейку и, вцепившись в волосы, уткнулся лицом в колени и глухо, тоскливо, словно волк на луну, завыл. Вся накопившаяся за день боль, всё отчаяние разом выплеснулись наружу. Алексей сидел, потеряв счёт времени, слушая отдаленный гул машин и ощущая, как постепенно отпускает сковавшее было душу оцепенение. Как потихоньку, неуверенно и несмело, начинает биться сердце. Алексей с облегчением вздохнул, поднял глаза и даже почти не удивился, увидев неподалёку, на другом конце скамейки, фигуру парня. Молодой ещё, чуть больше двадцати лет, с тёмно-русыми волосами, курносым носом и большими зелеными глазами на добром, полном поистине детского доверия лице. Парень перехватил взгляд, придвинулся ближе и решительно положил руку Алексею на плечо. Минут десять они молчали. Наконец, незнакомец достал из кармана банку пива и протянул Алексею. Тот посмотрел с благодарностью и, отхлебнув большой глоток, спросил:
— Тебя как звать?
— Саша.
Парень провёл рукой по волосам, и на мизинце его знакомо блеснул серебром ободок кольца.
«Вот так вот», — подумал Алексей, вглядываясь в нового знакомого с неожиданным интересом.
— Ты тоже?.. — начал было он и оборвал вопрос на середине, стушевавшись.
Тот посмотрел с недоумением.
— О чём ты?
Алексей взглядом указал на палец. Глаза у Саши расширились, выплёскивая в окружающий мир неподдельное изумление, и Саша звонко, заразительно рассмеялся.
— И ты тоже, да? Вот встреча так встреча. А ты что тут делаешь?
Алексей внезапно осознал, что рядом с Сашей ему становится непривычно легко. Светло, словно когда-то в детстве, и ответил охотно:
— Друга женил.
Слова эти привычно отозвались болью, и Алексей скривился, постаравшись, впрочем, как можно скорее принять беззаботный вид.
— Может, пройдёмся? — предложил Алексей. — А то задница уже к скамейке примерзает. Я и живу тут неподалёку.
Сашка в ответ легко вскочил с места:
— Пошли.
И, сунув руки в карманы джинсов, посмотрел выжидательно.
***
— Слушай, а ты что, учёный что ли?
Сашка ходил по комнате, с интересом рассматривая висевшие на стене фотографии.
— Да, историк. Защитил кандидатскую, теперь вот над докторской работать начал.
— Класс, — протянул Сашка с уважением.
Алексей подумал, что в тусклом, красноватом свете бра ему должно быть плохо видно и включил верхний свет. Сашка посмотрел с благодарностью, с удвоенным энтузиазмом начав рассматривать фотографии, а Алексей, оглядевшись, на миг устыдился более чем скромной обстановки квартиры — потускневшего круглого лакированного стола, затёртого кресла, местами продавленного дивана. Но новый знакомый, похоже, не обратил на окружающую бедность никакого внимания, и Алексей заметно расслабился.
— Ты извини, Саш, но у меня, оказывается, совершенно нет ничего спиртного. Ни капли вина или хотя бы пива.
— Да расслабься, я же не бухать к тебе пришёл. Чаю налей и ладно будет. Скажи лучше, это что, Мохенджо-Даро?
Алексей подошел ближе и присмотрелся к фотографии. На ней он стоял посреди развалин древнего города в окружении индийских коллег.
— Да, Мохенджо-Даро. Мне тут двадцать шесть лет. А ты знаешь историю?
Саша заметно смутился.
— Так, на уровне научно-популярных журналов.
Он поднял на Алексея открытый, полный надежды и непонятного волнения взгляд, и Алексей вдруг понял, что тот никуда не уйдёт от него этой ночью. Да Алексей и не сможет его отпустить. Неясное, томительное чувство стеснило грудь. Он уже почти нашёл ответ на какой-то важный вопрос, как вдруг в кармане у Алексея пронзительно заверещал мобильник.
— Лёшка, — услышал он в трубке голос Всеволода, и жаркая волна стыда окатила Алексея с головы до ног. — Ну тебя где, блядь, носит? Я ведь просил позвонить!
Алексей опустил голову и, прикрыв глаза рукой, тяжело вздохнул.
— Извини, ради бога, Сев. Я давно уже дома. Просто встретил одного человека, заболтался.
— Ладно, извинения приняты. Только никогда не поступай так больше. Я уж бог знает что начал думать.
— Не буду, обещаю.
— Другу привет.
5
читать дальше
Звонок трещал не переставая. Алексей поморщился, отложил карандаш и книгу и посмотрел на часы. Два ночи. Кого могло принести? Кроме Всеволода никто, пожалуй, в голову не приходил, но ведь тот должен быть в Египте с молодой женой.
Сердце в груди тревожно кольнуло и заколотилось с удвоенной силой. Лёша поспешно встал и направился к двери. От волнения никак не мог найти ключи, а неизвестный гость всё звонил и звонил. Наконец ключи нашлись, и Алексей, не сразу попав трясущимися руками в щелку замка, открыл дверь.
— Ох ты, мать моя, ты откуда ж такой красивый?
Всеволод пьяно ухмыльнулся и сильнее вцепился пальцами в дверной косяк. На ногах он почти не стоял.
— Откуда не возвращаются, — проговорил он, явно призвав на помощь для этого несложного действа все имеющиеся в организме силы, и пьяно икнул.
Алексей, обхватив друга поперек туловища, подставил плечо.
— Ну-ка, давай обопрись. Вот так. Пошли. Нет, не туда, в комнату мы не пойдем, а то ты мне весь ковер заблюешь.
— Жмот, — констатировал Сева беззлобно, по-прежнему не слишком уверено ворочая языком.
Алексей хмыкнул, но вслух говорить ничего не стал. Распахнув дверь туалета, пристроил друга у стенки и отправился в кухню. Набрав бутылку подсоленной воды, вернулся и вручил ее Всеволоду.
— Пей давай. — Тот посмотрел на товарища с подозрением. — Пей, я сказал. Может хоть чуть-чуть протрезвеешь.
Тот, подумав пару секунд, обреченно вздохнул и присосался к горлышку.
— Вот так, молодец, а теперь два пальца в рот. Да, сам. Нет, я тебе в пасть не полезу.
Севу начало выворачивать.
— Гад ты всё-таки, — прохрипел он, избавляясь от не успевшего всосаться алкоголя и остатков пищи. — Сколько добра пропало зря.
— Ну конечно. Ты напился как свинья, а я гад. Терпи, раз припёрся. Давай лучше, поднимай задницу и вали на кухню пить чай с мёдом — угля активированного у меня всё равно нет.
Тот послушно побрел в указанном направлении.
За окном в тусклом свете уличных фонарей кружились снежинки. Алексей сел на подоконник и, обхватив колено, принялся разглядывать понуро сидевшего за столом друга. Его сгорбленную фигуру, упавшую на лоб влажную прядь. Под глазами у Всеволода залегли тени, лицо осунулось, и в сердце Алексея тревожно кольнуло. Вот, значит, как. В груди его внезапно поднялась жаркая волна необъяснимой ненависти к Ксении. Он доверил ей того, кто был ему дороже всех на свете — своего любимого мужчину. А она… Месяца ещё не прошло со дня их свадьбы, а Всеволод не очень-то напоминает счастливого молодожёна. Вдруг нестерпимо захотелось подойти и обнять Севку, прижать его дурную голову к груди и никуда больше не отпускать, и лишь огромным усилием воли он сдержался. Стиснул кулаки так, что ногти больно впились в ладони.
— Так что случилось?
Алкоголь всё ещё бродил в организме Севы, однако речь звучала уже более внятно. Склонившись над чашкой, он проговорил:
— Эта тварь меня бросила.
Алексей вздрогнул. Сева же, меж тем, продолжал:
— Ушла к другому, у кого и кошелек потолще, и член подлиннее.
— Вы ведь должны были быть в свадебном путешествии.
— Там и нашла себе хахаля. Сука. За мои же деньги так меня кинуть.
Алексей понял, что друга угнетает не столько факт измены, сколько оскорблённое достоинство, и невольно вздохнул с облегчением. Ксюха, конечно, дрянь, но лучше так, чем страдать по любимой.
— Сочувствую тебе, — проговорил он искренне.
— Спасибо.
Ночь шла своим чередом, а они всё говорили и говорили. Всеволод постепенно трезвел, звёзды за окном уже начинали бледнеть, когда, наконец, вновь обретший ясность мысли любимый друг заметил, что Алексей уже откровенно клюет носом.
— Лёша, ты же уже спишь на ходу. Давай-ка ты отправляйся в койку, а я домой.
Тот мгновенно проснулся:
— Вот еще, на диване ложись. Никуда ты не пойдешь в таком виде. Потом, когда проспишься, тогда и…
В ответном взгляде Всеволода была видна нежность.
— Спасибо, друг.
Лёша ничего не ответил. Молча достал из шкафа плед и протянул Всеволоду.
— Подушка внизу. Спокойной ночи.
***
За окном занималось серое, промозглое утро, плавно переходя в столь же унылый, беспросветно тягостный день. Грязные, рваные клочья тумана оседали на стекле крупными каплями влаги и, словно чьи-то горькие слёзы, катились вниз.
Алексей чувствовал, что смертельно устал. Устал страдать, устал утешать, устал любить без ответа. Ничего, совсем ничего хорошего не принесли ему за все эти годы чувства к Всеволоду, но и забыть их, вытравить из сердца он был не в силах. Собственная жизнь напоминала ему перманентно продолжающийся ночной кошмар.
Капли скользили по стеклу, постепенно перерастая в дождь, и Алексей, глядя на них пустым, ничего не выражающим взором, ощущал, как непроходящая боль, свернувшаяся в груди тугим клубком, слегка отпускает, и снова становится возможно дышать. Накатило почти забытое ощущение покоя, и Лёша блаженно прикрыл глаза.
«Эх, Сева, Сева, что ж мне делать с тобой?»
В дверь позвонили, и Леша, коротко вздохнув, слез с подоконника и побрел открывать. На пороге стоял Сашка.
— Я к тебе. Пустишь?
Сунув руки в карманы, он смущённо улыбнулся. Алексей прислонился затылком к обитому кожей косяку и принялся тупо рассматривать змеившуюся по обоям трещину.
— Зачем ты приходишь? — спросил он устало. — Я ничего, совсем ничего не смогу тебе дать.
Сашка встретил его взгляд, не дрогнув.
— Я знаю. Ты любишь кого-то другого. Не меня. Просто позволь мне быть рядом. Не гони…
Алексей тупо уставился на собственные тапки. Хотел сказать, чтоб не тратил силы на неудачника, и не смог. Слова, такие правильные и умные, отказывались слетать с языка. И, раз парень всё понимает…
Алексей тяжело вздохнул и пошире распахнул дверь.
Эпилог
читать дальше
Всеволод до сих пор не мог поверить, что всё происходит не в дурном сне, не в плохом голливудском фильме, а наяву, и происходит с ним.
Несколько часов назад ему позвонили из больницы:
— Вы знаете Алексея Болотова?
Всеволод даже растерялся.
— Да…
— Он в больнице. В реанимации. Очень хотел видеть вас. Приезжайте.
Сева вскочил и начал бегать по комнате, лихорадочно выдвигать ящики шкафов.
— Когда?
— Если можете, то прямо сейчас. Мы не можем сказать, как долго он ещё проживет.
Всеволода прошиб ледяной пот. Суставы задеревенели, из груди вырвался сдавленный хрип.
— Как?..
***
Мотоцикл летел по мокрой от дождя вечерней трассе со скоростью звука. Наплевав на правила, Всеволод срезал углы, выезжал на встречку, ему было плевать. Он никак не мог поверить в то, что сказал врач.
Лёшка… Единственный по-настоящему родной человек в его, Севы, жизни. Всегда рядом, всегда готов подставить плечо. Радуется его успехам… Последние дни Лёша чувствовал себя неважно — вскоре после возвращения из этой чертовой Индии у него начались головные боли, бессонница, понос одновременно с бронхитом. К врачу идти Лёшка отказывался, Сева злился, и в последний раз они крупно повздорили.
— Дебил! — орал Сева. — Нельзя же так наплевательски относиться к собственному здоровью!
Леша вымученно улыбался, но на лихорадочно горевшем лице эта улыбка выглядела как оскал. Севе было страшно. Он уже думал о том, чтобы применить силу, как вдруг…
— Лёшка, Лёшка, — шептал Всеволод, до рези всматриваясь в дорогу перед собой — не покажется ли больница. — Что же ты натворил?
Наконец, показались жёлтые с колоннами корпуса инфекции. Бросив мотоцикл перед входом, Всеволод птицей взлетел на второй этаж и забарабанил в дверь. Через несколько секунд ему открыла испуганная медсестра.
— Вы чего хулиганите?
— Алексей, — прошептал он, пытаясь отдышаться. — Болотов. Мне звонили. Что с ним?
В глазах женщины зажглось понимание.
— Сейчас позову врача, подождите.
Медсестра исчезла, а Всеволод в нетерпении ходил по площадке из угла в угол. Наконец, вышел дородный седовласый реаниматолог. Сева тут же кинулся к нему.
— Что с ним? — выпалил он без предисловий.
Врач, казалось, понял, о чём говорит посетитель.
— Всё очень плохо, — начал он. Плечи Всеволода поникли. — У него тропическая малярия, причём в очень тяжелой форме. У него малярийная кома.
— Блядь! — в сердцах выругался Всеволод и с силой саданул кулаком в стену. — Я как жопой чувствовал, что что-то не так. Говорил ему идти к врачу — не хотел.
Реаниматолог невозмутимо стоял, пережидая вспышку гнева. Дождавшись, пока посетитель успокоится, продолжил:
— Его привезли к нам прямо с работы. Обморок, сознание заторможено, рефлексы резко снижены. Начала развиваться острая почечная недостаточность. Очень высокая температура — около сорока градусов. Не хочу внушать вам ложных надежд — смертность в подобных случаях составляет девяносто шесть — девяносто восемь процентов. У него есть родственники?
Всеволод обхватил руками голову, с силой рванув волосы, так что в пальцах осталась тонкая прядь.
— Нет, — проговорил он, посмотрев на выдранный клок с недоумением. — Мать умерла полгода назад, а больше никого не осталось.
— А вы ему кто?
— Лучший друг. Мы дружим с детства.
Врач удовлетворенно кивнул:
— Хорошо. Знаете, хоть это и не положено, но я, пожалуй, разрешу вам быть возле него, если хотите. Он может прийти в себя в любой момент, нет смысла куда-то ходить.
В глазах Всеволода зажглась беспричинная, какая-то отчаянная надежда.
— Хорошо.
И вот теперь он сидел, терпеливо ожидая, пока друг придет в себя. Гипнотизировал монитор, наблюдая, как зеленая кривая, отражающая работу Лёшкиного сердца, ползет по экрану. Маленький, с натугой трепещущий моторчик, от работы которого теперь зависела вся Севкина жизнь. Линия эта доверия не вызывала, очень уж рваной она была. Да и сам Лёшка напоминал лишь тень человека, чем того живого полнокровного Лёшку, каким Всеволод привык его видеть. Он сидел, сжимая в руках горячую ладонь друга, как вдруг ресницы, до того безжизненно лежавшие на щеках, дрогнули, и Лёшка пришел в себя. Сухие, потрескавшиеся губы шевельнулись.
— Севка, — прошептал он.
Тот вздрогнул и неверяще уставился на друга.
— Ты пришёл в себя?
Тот попытался улыбнуться, но получалось у него плохо.
— Послушай, я, — начал он, но Всеволод его перебил.
— Ты свинья, дружище. Самая настоящая свинья. Как ты мог так поступить?
— Теперь уж недолго осталось.
— О чём ты?
— Слушай… Сашка, мой друг… Помнишь?.. Я знакомил… Скажи ему, что мне жаль…
Слова давались Алексею с трудом, но он говорил, спеша донести до друга то, что всю жизнь тщательно от него скрывал.
— Знаешь, я рад…
— Чему, дубина?
— Я ведь всю жизнь любил тебя…
— Я тебя тоже.
Губы Алексея искривились в горькой усмешке.
— Нет, не так… Я тебя любил как мужчину…
Зрачки Всеволода расширились. Он сильнее стиснул пальцы Лешки, а тот продолжал:
— Да, всю жизнь… Я никогда не говорил тебе… Я пидор, Сева… И я тебя любил… Прости меня…
Голова Алексея запрокинулась, рот широко открылся и дыхание едва возможно было уловить. Всеволод уткнулся лицом в ладонь Лёши и устало закрыл глаза.
— Какой же ты дурак, — прошептал он, и на лице его отразилось безграничное отчаяние. — Какой дурак…
Зелёная линия на мониторе стала почти плоской.
— Алёшенька…
И вдруг, вскочив с совершенно безумным видом, Всеволод выбежал в коридор и заорал:
— Врача!
∼Fin∼
Код для Обзоров
@темы: История к истории
-
-
26.07.2016 в 16:24-
-
11.01.2018 в 19:54ficbook.net/readfic/4598562
Nadhart, только сейчас коммент увидела)) Спасибо!
-
-
11.01.2018 в 20:03