Любовь - это бесценный дар. Это единственная вещь, которую мы можем подарить и все же она у нас остается.
обалденный язык и чудесная история) пусть будет и у меня) автору мой поклон
06.08.2016 в 19:22
Пишет fandom Russian original 2016:fandom Russian original 2016. 2 lvl. МИДИ. Пост 1. «Солдат ребёнка не обидит»URL записи
Название: Солдат ребёнка не обидит
Автор: fandom Russian original 2016
Бета: анонимный доброжелатель
Размер: миди, 6465 слов
Пейринг/Персонажи: Варвара, Сашка, Баграт, Ваган, Васька, подполковник Казанцев, капитан Калинин и другие солдаты и офицеры Советской Армии
Категория: джен
Жанр: повседневность, юмор, броманс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: в маленький гарнизонный Дом офицеров Советской Армии на окраине большого таёжного города устроилась на работу новая библиотекарша
Примечание: время действия — 1988-89 годы; написано для всех, кто помнит те заветные времена излёта СССР
Предупреждение: пионерский позитив и лёгкий стёб над вечным и великим
Для голосования: #. fandom Russian original 2016 — "Солдат ребёнка не обидит"* * *
Шёл тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год.
Михаил Горбачёв ещё был Генеральным секретарём ЦК КПСС, а не первым президентом СССР. Школьников по-прежнему скопом принимали в пионеры и в комсомол, но и то, и другое стало модным высмеивать в супер-популярном телевизионном КВН и ругать в не менее популярной программе «Взгляд». В толстых журналах печатался «Реквием» Ахматовой и «Интердевочка» Кунина. На киноэкранах бомбой взорвался фильм «Маленькая Вера», а в ларьках звукозаписи — альбомы «Группа крови» и «Князь тишины». До появления в киосках «Союзпечати» газеты «СПИД-инфо» и начала массового сексуального просвещения населения СССР оставался год. До вывода последних частей «ограниченного контингента» советских войск из Афганистана — чуть больше полугода, а до первой чеченской войны — почти шесть лет.
А в маленький гарнизонный Дом офицеров Советской Армии на окраине большого таёжного города устроилась на работу новая библиотекарша.* * *
— Страшненькая она, — разочарованно протянул Ваган, моргая карими очами и рассеянно потирая затылок, словно пытаясь отыскать там артистическую копну чёрных кудрей, а не колючий ёжик едва отросших волос, к которому он не привык.
Ваган много к чему не мог привыкнуть, внезапно очутившись в приамурской тайге вместо родного Еревана.
— Некрасивых женщин не бывает, запомни, салабон, — авторитетно возразил Сашка.
Сашка был «дедушкой», аборигеном и Казановой местного разлива, грозой и отрадой всех окрестных представительниц слабого пола от семнадцати до семидесяти, очарованных его шальными зелёными глазами и улыбкой, лихой или томной в зависимости от ситуации.
— Бывает мало водки, — язвительно продолжил Баграт, второй «дедушка» Дома офицеров. «У-у, татарское иго, зубробизон», — уважительно именовал его Сашка. Баграт и вправду был смуглым, могучим — на голову выше остальных пацанов — и любил давить в кулаке грецкие орехи, которые присылала Вагану мама.
— Водка тут вообще ни при чём, — укоризненно поморщился Сашка. — Каждая баба — сокровище, нужно только уметь им распорядиться.
— И что, будешь распоряжаться? — вытаращил голубые наивные глаза рыжий Васька. Он прослужил тут уже год, из разряда «духов» с появлением Вагана перейдя в более почётную касту «щеглов». — Она же целка, сразу видно. И в очках.
Сашка отвесил ему необидный подзатыльник и вздохнул. Салаги совершенно распустились.
— В общем, эту поляну топчу я, а вы не лезьте, — сурово приказал он остальным «битлам», разгильдяям и охламонам, как их именовал начальник Дома офицеров, подполковник Казанцев.
«Битлы» сидели рядком на деревянной, ими же старательно выкрашенной сцене актового зала. У них только что закончилась репетиция. Через несколько дней им, то есть гарнизонному вокально-инструментальному ансамблю «Голубые погоны», предстояло выступление на концерте в честь Дня Воздушного Флота СССР.
Хотя им отчаянно хотелось петь: «Группа крови на рукаве» и «Казанова, Казанова, зови меня так» (они могли бы спеть это даже во сне), — но приходилось разучивать «Не зря в судьбе алеет знамя, не зря на нас надеется страна». Капитан Калинин, отвечавший за репертуар своего подневольного ВИА, не признавал «Кино» и «Нау» даже на репетициях. Так что в судьбе алело знамя, и точка.
Это было обидно, но против лома, как говорится, нет приёма. Поэтому «Голубые погоны» уныло готовились петь про знамя. Погоны у них в самом деле были голубыми, ибо их часть обслуживала аэродром при местном авиазаводе.
Ещё «битлы» являлись, соответственно, бесплатной рабсилой для всего Дома офицеров. Они подметали здесь двор, мыли полы, оформляли стенды с изображениями противогазов и ядерных грибов на горизонте. Малевали стенгазеты и плакаты для своей части. Высаживали цветочки на клумбах и чинили изгородь. Чистили деревянный курятник-сортир во дворе и шоферили на «газике», прилагавшемся к очагу культуры. Служили Родине, в общем.
Поскольку Сашка был местным уроженцем, ему повезло больше всех — хотя бы не пришлось акклиматизироваться. Остальные же «битлы» ехали сюда через всю страну: Васька — из-под Твери, Баграт — из Самарканда, а Ваган, представлявшийся учеником знаменитого фокусника Артура Акопяна — из армянской столицы. Свой первый фокус он, кстати, продемонстрировал всем сразу по прибытии, зимой, когда его отправили чистить пресловутый сортир. Он сперва долго стенал, что ему необходимо беречь руки, а потом примотал шланг к крану в умывальне и за двадцать минут превратил сортир и дорожку к нему в каток — морозы в те дни ломили под сорок. Скалывая лёд ломами, остальные «битлы» грозились Вагана побить, но простили ввиду его искреннего раскаяния.
«Битлы» даже ночевали здесь же, в каптёрке, а не в казарме, когда подполковник Казанцев закрывал на это глаза. В каптёрке было всего две лежанки, занимаемые Сашкой и Багратом по священному праву «дедов», а Ваган с Васькой безропотно спали на полу, бросив туда ветхий матрас. Всё лучше, чем в казарме, где их нещадно дрючили бы офицеры и «старики». Сашка с Багратом всё-таки были не такими уж заядлыми «дедами».
В Доме офицеров имелся и видеосалон, возможностями которого тоже вовсю пользовались «битлы». Конечно, подполковник Казанцев строго требовал, чтобы кассирша Наташа, по совместительству билетёрша, после сеансов запирала все кассеты под замок, но они же кругом продавались! Вполне можно было скинуться на «Глубокую глотку», «Эммануэль» или «Конана-варвара». И «битлы» скидывались. Они смотрели всё это добро по ночам в крохотном видеозале, старательно заметая за собой следы, поскольку за эдакое нарушение Устава подполковник Казанцев запросто сослал бы всех четверых в другую часть, километров за сто от Благословенного Дома офицеров, в глухую тайгу — кормить комаров и чистить гаубичные стволы.
Самый кайф у «битлов» начинался, когда после просмотра «Глубокой глотки» им удавалось протащить в каптёрку на тот же матрас какую-нибудь весёлую шалаву, чтобы поделить её по-братски, если она была не против. А шалавы обычно не противились, особенно когда Сашка напирал на них со всей сокрушительной мощью своего кобелиного обаяния, ухарски щуря зелёные глаза. Даже если бы Сашка не пел под гитару нежным лирическим тенором есенинские романсы, убийственная аура, распространяемая им, как радиоактивное заражение, действовала не только на окрестных шалав, но и на холёных офицерских жён.
Остальные «битлы» тоже были хоть куда: симпатичные, смешливые и ласковые, так что им ни разу не довелось платить шалавам — всё проистекало полюбовно. Тратиться им приходилось только на дефицитные резиновые изделия номер два, но у Сашки были связи и среди местных аптекарш, так что никто из парней ни разу ничего не подцепил.
Вот такая обстановка была в Доме офицеров, когда Варя Скворцова пришла туда библиотекаршей.* * *
Прежняя завбиблиотекой Алла Владимировна уехала вслед за мужем-майором в другой гарнизон. Не то, что бы солдаты прямо рвались в библиотеку, но это было тихое цивильное место с мягкими стульями, полное умных книг и интересных журналов, самым захватывающим из которых был «Советский воин», на третьей странице обложки которого всегда красовалась «девушка месяца» в купальнике. Самые ушлые солдаты-читатели умудрялись ещё при Алле Владимировне отчекрыживать наиболее грудастых красавиц лезвием «Нева», чтобы утащить к себе в казарменную тумбочку и там намертво прилепить к обратной стороне дверцы.
Но храм мудрости и красоты был закрыт на замок и опечатан с самого начала года. Поэтому, когда Сашка увидел, что подполковник Казанцев выводит из своего кабинета молодую девчонку в очочках, с гладко зачёсанными в хвостик светлыми волосами, направляясь с ней к библиотеке, то сразу навострил уши и осторожно двинулся следом. Даже стенд с поломанными рейками под мышку прихватил для пущей конспирации.
Девчонка, кстати, была одета безобразно. Сашка даже не мог разобрать, какая у неё фигура под старомодными тряпками — тёмной юбкой и кофточкой, будто бы вытащенными с бабушкиных антресолей.
Подполковник отлепил от дверного косяка библиотеки пластилиновую красную блямбу печати, деловито побрякал связкой ключей и открыл замок.
— Вся документация в полном порядке, Алла Владимировна оставила её здесь же, в библиотеке, — разливался соловьём подполковник. — Инвентарные книги и всё прочее. Фонд не очень большой, но все необходимые журналы выписываются. «Советский воин», «Военная мысль», «Политическое образование», даже «Наш современник» и «Юность». Кстати, — он многозначительно воздел кверху палец, — необходимо периодически собирать военнослужащих в актовом зале для проведения культурно-воспитательных мероприятий. Бесед, например. О вреде неуставных отношений!
Девчушка поправила очки и серьёзно кивнула. Она казалась совсем маленькой рядом с монументальным Казанцевым.
— Я сейчас пришлю вам ребят-срочников, они вымоют здесь полы и окна, — бодро заверил тот.
— Что вы, я сама! — застенчиво пробормотала девчушка, и Казанцев нахмурился.
— Эти лодыри всё равно шатаются без дела, а у них тут, между прочим, служба, — он резво обернулся и, конечно, сразу углядел Сашку с реечным стендом под мышкой, пялившегося на них из-за угла коридора. — Вот, пожалуйста, экземпляр. Рядовой Богданов!
— Я! Здрав-жлаю-трищ-подполковник! — браво гаркнул Сашка, ставя чёртов стенд на пол. Потом он спохватился, выдернул из-под ремня заткнутую туда пилотку, проворно нахлобучил её на голову и сызнова лихо отдал честь.
— Деятель! — скорбно констатировал подполковник. — Если этих орлов делами не занимать, Варвара Андреевна, они распустятся вконец. Поэтому пусть отдраят вам библиотеку.
По Сашкиному мнению, подполковник с удовольствием ввёл бы для всего своего ансамбля порку шпицрутенами, как в царской армии, и был бы не так уж неправ. Но мнения своего он благоразумно не высказывал, стоял, вытянувшись по стойке «смирно» и преданно ел глазами начальство. А заодно и Варвару Андреевну, новенькую библиотекаршу лет двадцати, в очочках и со светлым хвостиком на затылке.
«Страшненькую», — как высказался потом на репетиции балбес Ваган. Но сперва они вчетвером старательно отдраили библиотеку и вылили грязную воду из вёдер в «очко» сортира. Сама Варвара Андреевна лишь мельком показалась в библиотеке, пока они там шуршали: тихонько поздоровалась, промямлила: «Не буду мешать» и растворилась в обшарпанных коридорах Дома офицеров. Где к ней немедля кинулись Марь Васильна, отвечавшая тут за разные рукодельные кружки, и кассирша Наташа — чтобы опекать, расспрашивать, а потом сплетничать.
Но когда «битлы», сняв гимнастёрки, сами принялись полоскаться возле двух умывальников в закутке у каптёрки, Варвара Андреевна как раз завернула туда же из своей чистенькой библиотеки. С большой банкой из-под дефицитных болгарских огурчиков в руках. Небось перетаскала обратно в библиотеку цветы, вынесенные после отъезда Аллы Владимировны в фойе, и решила полить, догадался Сашка.
— Что же не сказали, мы бы вам сами все эти горшки внесли, — весело укорил он библиотекаршу, пытливо изучая её реакцию на присутствие рядом четверых полуголых парней.
Однако его ждало некоторое потрясение. Варвара посмотрела на них сквозь очки безо всякого смущения, приветливо и с одобрением, словно… словно на те же цветы! — пришло Сашке в голову. И ответила серьёзно:
— Ну что вы, зачем! Вы и так всё за меня сделали. Спасибо вам большое.
«Вот так, значит», — удивлённо подумал Сашка. А потом содрал с шеи у Вагана вафельное полотенце, вытер мокрые руки, протянул Варваре ладонь и важно представился:
— Александр.
— Ваган, — радостно высунулся вперёд Ваган. — То есть рядовой Оганесян.
— Сержант Сейфуллин, — пробурчал Баграт, исподлобья глядя на библиотекаршу. — Баграт. А это Васька, — он хлопнул рыжего по плечу, так что тот чуть присел. — Салага рыжая, он же рядовой Иваненко.
— Очень, очень приятно, — горячо заверила Варвара, с готовностью протягивая тонкую руку всем по очереди. — Я Варя, называйте меня, пожалуйста, именно так и на «ты», а то как-то неудобно.
— На брудершафт-то мы не пили, — ввернул Сашка, включив свою самую невинную улыбочку.
— Что вы имеете в виду? — удивилась Варвара, озадаченно моргнув. — Я вообще не пью.
— Вы, наверное, только что школу закончили, да? — вылез рыжий.
— Ну что вы! То есть ты, — Варвара тихонько засмеялась. — Я уже даже институт заочно закончила, библиотечный, мне двадцать три года. Я просто долго работала в школе, тоже в библиотеке. Сразу после десятого класса туда пришла. Я люблю с детьми… но здесь освободилось место, а у моей мамы идея-фикс выдать меня замуж. Тут ведь офицеры, не то, что в школе, — она вздохнула и развела руками. — Я живу с дедушкой и с мамой. Ну вот, она меня пилила и пилила, пока я не перешла сюда. Но замуж я не собираюсь.
— Как, вообще? — промурлыкал Сашка. Господи, да она всё про себя сама выложила, как в детсадовской песочнице! Он рассмотрел её вблизи. Фигурка её, скрытая под мешковатыми шмотками, была ничего, по крайней мере, грудь и задница вполне себе имелись. И ноги длинные, Сашка понадеялся, что не кривые. Но косметики — ноль, ни капли, ни на губах, ни на ресницах. Носик остренький и длинноватый, а серые глаза зрительно уменьшались за толстыми стёклами очков в уродливой оправе. В общем, Варвара Андреевна была несимпатичной и совсем не умела скрывать недостатки своей внешности.
Не то чтобы Сашка стремился незамедлительно окучить новую библиотекаршу — он в своём Доме офицеров вообще не рыбачил, ибо хлопот потом не оберёшься — но охотничью стойку сделал автоматически.
— Нет, ну если влюблюсь, тогда, конечно, выйду, — объяснила Варвара всё так же серьёзно и закрутила кран, налив наконец воды в свою банку. — В общем, приходите читать, я уже разобрала все новые журналы за полгода.
Она улыбнулась и ушла, постукивая каблучками. «Битлы» озадаченно посмотрели ей вслед, потом друг на друга.
— Правда такая дурочка наивная или прикидывается? — требовательно спросил Сашку Баграт от общего имени.
— Я выясню, — уверенно пообещал Сашка.* * *
Наступил День Воздушного Флота СССР, то есть праздник всего гарнизона вообще и Дома офицеров, в частности. «Битлы» летали по очагу культуры с раннего утра, надраивая полы, расставляя стулья в президиуме актового зала для почётных гостей и отлаживая звук на микрофоне. Ожидался большой торжественный концерт. Даже «гала», можно сказать, потому что Ваган должен был демонстрировать фокусы, супруга подполковника Казанцева, Роза Львовна, — играть на пианино бетховенскую пьесу «К Элизе», Баграт — показывать силовые упражнения с гирями, а пионеры из ближайшей школы — танцевать «Яблочко». В заключение весь состав «Голубых погон» собирался исполнить бессменное «Не зря в судьбе алеет знамя».
Но тут Сашка дал маху. Пацаны из самолётной обслуги потихоньку приволокли за кулисы разбавленный авиационный спирт. И он на правах «деда» несколько раз к нему приложился, пока Ваган плёл на сцене руками затейливые кружева, а Баграт подкидывал гири под дружные аплодисменты офицеров и их нарядных жён. В результате, когда пришло время петь про знамя, Сашке прихорошело настолько, что он даже микрофон оказался не в состоянии подключить. А ведь он был в ВИА солистом, по новомодному, хедлайнером, и запевал каждый куплет, после чего остальные бодро горланили припев.
Сунув Сашке микрофон, Баграт оглядел солиста с некоторой тревогой и прошептал:
— Ты с чего так назюзюкался-то?
— Так праздник же, — глупо улыбаясь, пожал плечами Сашка и с интересом воззрился в слабо освещённый зал, где, как ему показалось, промелькнула новая библиотекарша.
Баграт только головой покачал.
— Выступает вокально-инструментальный ансамбль «Голубые погоны»! Музыка Мовсесяна, слова Рождественского! «Мы — армия народа»! — хорошо поставленным звенящим голосом с лёгким армянским акцентом объявил Ваган и под общие аплодисменты встал на своё место — к ударной установке.
Сашка выпрямился, стараясь максимально сохранить равновесие, и залихватски пропел первый куплет:
— Стоим мы на посту повзводно и поротно, бессмертны, как огонь, спокойны, как гранит, мы — армия страны, мы — армия народа, великий подвиг наш история хранит!
Прозвучал проигрыш, и остальные «битлы» задорно грянули:
— Не зря в судьбе алеет знамя… — и далее по тексту Роберта Рождественского, который, хоть и был замечательным поэтом, но, по Сашкиному мнению, для этой песни явно не постарался. Тем не менее, подошло время для второго куплета. Сашка снова бойко ударил по струнам и, когда остальные замолкли, живо завёл:
— Стоим мы на посту повзводно и поротно, бессмертны, как огонь, спокойны, как гранит, мы — армия страны, мы — армия народа, великий подвиг наш история хранит!
Он заметил, как Баграт слева от него изумлённо разинул рот — не для того, чтобы петь, а просто разинул. Вдаваться в изменения его мимики Сашке было некогда — настала пора припева про алеющее знамя.
К сцене почему-то пробился капитан Калинин. Глаза его метали молнии, он беззвучно шевелил губами. Сашка опять же не понял, чего он там хотел, как не понял и того, почему Ваган таращится на него, выразительно дёргая чёрными бровями.
Но разбираться во всём этом снова оказалось некогда — подошло время для следующего куплета. Сашка в очередной раз бодро стиснул микрофон и загорланил:
— Стоим мы на посту повзводно и поротно, бессмертны, как огонь, спокойны, как гранит…
Он хорошо усвоил, что всего куплетов три, этот — как раз третий по счёту, так что его соло на этом и заканчивалось. Оставалось допеть припев, что он и сделал вместе со всеми. Гром аплодисментов, десять шагов к свободе, и Сашка с облегчением нырнул за кулисы, за пыльный бархатный занавес. Там, однако, крепкие лапы Баграта сгребли его за грудки. Сашка обалдело мотался в этих лапах туда-сюда, как тряпичная кукла, а над его головой гремел свирепый бас капитана Калинина:
— Ты что, издеваешься, что ли, Богданов?!
Сашка никак не мог взять в толк, почему это он издевается. Его даже замутило от немилосердной тряски, и тут рядом с ним прозвенел негодующий и чистый девичий голосок:
— Да вы что?! Разве он издевается? Он же просто забыл слова! Он волновался и забыл! Как Мишка в «Денискиных рассказах»! «Папа у Васи силён в математике», вы что, не читали, что ли?
Сашка повернул гудящую голову и встретился взглядом с серыми сочувственными глазами библиотекарши, сиявшими за стёклами очков. Её тонкие пальцы решительно потеребили Баграта за рукав, и тот послушно поставил Сашку на пол.
Папа у Васи?.. Вот чёрт, сообразил вдруг Сашка, да он ведь и правда спьяну спел трижды один и тот же, первый, куплет этой несчастной песни!
Он снова заглянул в широко раскрытые ясные глаза библиотекарши и окончательно офигел, поняв — она действительно так думала! Что он просто волновался!
— Папа у Васи, значит? — крякнул капитан Калинин, потирая щёку. — Ну-ну.
На следующий день Варвара обложилась журналами «Советский воин» и принялась готовить беседу о неуставных отношениях, вернее, об их недопустимости в крепкой армейской семье. Маявшийся головной болью Сашка и Васька болтались рядом, по мере сил её консультируя.
— Нет, — сказала Варвара, задумчиво грызя кончик шариковой ручки, — я что-то недопонимаю.
Губы у неё были красивые, хоть и не накрашенные. Пухлые такие.
— В войну ведь не было никакой дедовщины, что в Отечественную, что в афганскую, — серьёзно продолжала она. — Потому что один за всех и все за одного, сам погибай, а товарища выручай. Как же иначе?
Сашка закашлялся. Хотел ли он погибнуть за рыжего? Как-то раньше он об этом не задумывался.
— Знаешь… — пробормотал он неловко. — Давай не будем о войне.
«Афганка» ещё шла где-то там, очень далеко от их дальневосточного города, в который почти не приходили самолёты с «грузом двести». Сашка сам пел под гитару про Кандагар и про ребят, которых надо прикрыть с «вертушки» от душманских пуль. Он растерянно переглянулся с Васькой.
— Давай, — с готовностью согласилась Варя. Глаза у неё стали тревожными.
— Просто они же ничего не знают, эти салабоны… ну, новобранцы то есть, — попытался объяснить Сашка. — Если я их всему учу, пока они не наблатыкаются, то я же их и строю, это справедливо.
— Ты? — ахнула Варвара, и Сашка спохватился:
— Ну, это к примеру. Какое тут, в армейке, братство? Человек человеку — волк. Ни денег, ни жратвы, грузят всё время разной бедой… писем из дому тоже нет, девчонка бросила… Никакого просвета. А ты про братство.
Получилось с надрывом, он даже сам испугался, а Варварины глаза стали больше оправы её старомодных очков. Она пролепетала, глядя то на него, то на притихшего Ваську:
— Если вам нужны деньги, или вы есть хотите, ребята, вы скажите…
— Скажем, — мгновенно ляпнул балбес Васька. Ну как было не отвесить ему подзатыльник по рыжему стриженому затылку? Сашка чудом удержался.
— Не скажем, — угрюмо буркнул он. — Вот ещё!
— Тебя что, девчонка бросила? — горестным шёпотом спросила Варвара.
— Н-нет! — замотал головой Сашка. Девчонок он сам бросал направо и налево, даже не вспоминая, как их звали. — Говорю же — я для при-ме-ра!
— А-а, — немного успокоилась Варвара. — Ну ладно тогда.* * *
Вскоре Варвара одалживала «битлам» то рубль, то трёшку — Сашка сумрачно настаивал на том. что она именно одалживает — таскала им из дому мамины пирожки с картошкой и капустой, а также дедушкины рубашки — точь-в-точь клетчатые ковбойки Шурика из «Операции Ы», — для того, чтобы парни могли выйти в город хотя бы на верхнюю половину в штатском, а не в застиранных гимнастёрках.
В этих ковбойках она и вывела «битлов» на нашумевший спектакль первого на Дальнем Востоке независимого экспериментального молодёжного театра. Театр назывался «Мы!» — именно так, с восклицательным знаком, — а нашумевшим спектаклем стала эпатажная трактовка пьесы Чехова «Вишнёвый сад».
— Я уже купила билеты, — объяснила Варвара, умоляюще уставившись на «битлов». — Это совсем недорого. Ребята, мы с вами, как культурные люди, просто обязаны посмотреть этот спектакль!
Культурные люди переглянулись с некоторой тоской во взорах, а Сашка промямлил:
— Ну-у… э-э-э… мы как бы в армии вообще-то… Ю ин зе арми нау. А это получается самоволка.
Песня «You’re in the army now» как раз гремела из раскрытых настежь окон и даже из динамиков в горпарке. Не давая забыть о тягомотном настоящем.
— На танцульки-то в парк по вечерам бегаешь… в кустах шуршать, и ничего, — поддел его Баграт.
— Ладно, — буркнул Сашка, незаметно ткнув ехидного татарина кулаком в твёрдый бок. — Будем культурно развиваться. Если тебе комсомолец имя — имя крепи делами своими.
Варвара приняла сарказм за чистую монету и радостно закивала.
Поздним воскресным вечером четверо «битлов» в дедушкиных обносках и Варвара стояли в полуподвальном театральном фойе, оформленном то ли под ночлежку, то ли под бомбоубежище, и с любопытством озирались по сторонам, ожидая богемных откровений. Чего-нибудь типа спектаклей Романа Виктюка, которого ругали в «Советской России», а в «Огоньке», наоборот, хвалили. У Виктюка, кажется, даже была обнажённая натура!
Но никакой обнажённой натуры они не дождались, а дождались появления подполковника Казанцева с супругой и в штатском. Начальник Дома офицеров тоже решил приобщиться к высокому искусству и богемным откровениям. Увидев своих орлов во главе с библиотекаршей, подполковник вскинул брови так высоко, что они почти достигли лысины.
Варвара немедленно выступила вперёд, заслоняя собою застывших статуями «битлов» и затараторила, как ни в чём не бывало:
— Добрый вечер. Вы тоже пришли на спектакль, Иван Алексеевич?
По Сашкиному мнению, было предельно ясно, что подполковник пришёл вовсе не за картошкой, но так же ясно было, что Варвара просто пытается вести светскую беседу.
— Хм, — отозвался подполковник, буравя орлов выразительным взором. — Да. Добрый вечер. Розочка, это Варвара Андреевна, наша завбиблиотекой. Культурно просвещает контингент.
Контингент тем временем, немного придя в себя, потихоньку ретировался к выходу из театра, приятно улыбаясь подполковничьей супруге. Варвара вовремя всех догнала и потянула за собой в зал под сардоническим прищуром Казанцева.
Богемные изыски театральной труппы миновали «битлов». Их не впечатлило даже привидение, вывалившееся непонятно зачем из «многоуважаемого шкафа», к которому по ходу пьесы обращался с монологом чеховский персонаж. Они едва досидели до антракта, и там уж Варвара не смогла их удержать, вылетев вместе с ними под начавшийся дождичек.
— Всё, — мрачно предрёк Сашка, пока они мчались к автобусной остановке. — Конец. «Губа»! Таёжка!
Таёжка была местным танковым полигоном и сущей каторгой по сравнению с родным Домом офицеров.
Но Варвара подкараулила подполковника на следующее утро прямо на подходе к очагу культуры и горячо зачастила, молитвенно сложив руки перед собой, как отрок Варфоломей на знаменитой картине Нестерова:
— Иван Алексеевич! Ребята не виноваты! Они не хотели! Это я их уговорила и сама купила им билеты! Ведь об этом спектакле все говорят! Надо же повышать культурный уровень гарнизона! Можно записать это как культмассовое мероприятие! Иван Алексеевич…
Подполковник посмотрел в круглые умоляющие глаза Варвары, потом — на «битлов», которые с самого рассвета усердно возили мётлами по лужам, расчищая от листвы дорожки, и махнул рукой.
Всё обошлось.* * *
Под крылышком Варвары парни благоденствовали. Ни одна шалава так их не опекала — как мама. Ну или сестра. Соответственно, именно так они и начали к ней относиться — все, кроме Сашки, для которого, как в первобытные времена, каждая половозрелая особь противоположного пола, не связанная с ним узами кровного родства, являлась объектом охоты. Поэтому при виде Варвары у него тоже автоматически включалась программа тетеревиного токования, распускания хвоста и рассылания обволакивающих томных взоров. Беда была только в том, что Варвара — возможно, сослепу — этих масленых взглядов совершенно не замечала, а токования не слышала, ибо всегда находила тему для более интересного разговора — например, о вышедшей в журнале «Нева» повести самого Владимира Высоцкого.
Как-то вечером Баграт припёр Сашку к стене возле каптёрки и очень тихо, но выразительно произнёс:
— Ты, Казанова несчастный, завязывай на Варьку глаз ложить и с толку её сбивать!
Материализовавшиеся тут же, как по волшебству, Васька с Ваганом согласно закивали, словно китайские болванчики. Такой болванчик стоял у Сашкиной бабушки в серванте и кивал очень долго, если в него тыкали пальцем.
— Нет такого слова в русском языке «ложить»! — вяло огрызнулся Сашка. Без боя он сдаваться не привык. — Есть слово «класть». Чего вы на меня взъелись?
— Того, — сообщил Баграт, не выпуская Сашкиного плеча. Прищур у него был нехороший, будто у какого-то Челубея. — Ты же трахаешь всё, что движется, а что не движется — толкаешь и тоже… того. Так вот. Варьку не трожь. Я понятно объясняю?
— Да что ты пристал?! — взъярился Сашка, с трудом отпихнув этого мастодонта и раздражённо поправив выбившуюся из-под ремня гимнастёрку. — Вы что, не видите — она даже не понимает, что я пытаюсь её склеить!
Он впервые озвучил мысль, всё время царапавшую его, как заноза. С Варварой его волшебный кобелиный обаяж впервые дал осечку. Даже сталкиваясь с полуголым Сашкой где-нибудь возле умывальника, она доброжелательно взирала на него, словно детсадовка на товарища по подготовительной группе, только что слезшего с горшка.
— А мы о чём? — внушительно подтвердил Баграт. — Она не такая. Вот и не лезь!
— Солдат ребёнка не обидит, — пробурчал Сашка, косясь на пацанов с некоторой опаской: в таком запале от них можно было даже в морду получить. И Варвары не было рядом, чтобы его выручить. — Я ж как лучше для неё хочу, вы, олухи царя небесного. Чего она как в шестилетках застряла? Её мама сюда из школы специально переправила. Чтобы она тут начала… того… вести недетскую жизнь. Сама же Варька рассказывала, вы что, не помните?
— С тобой, что ли, вести? — снова нехорошо прищурился Баграт.
— Да хоть с кем! — вызверился Сашка. — Здоровый секс полезен для здоровья! Надо же ей с кем-то встречаться… отношаться…
Ваган сморщился так, словно кислую антоновку раскусил.
— Короче, — решительно заявил Сашка и ещё раз одёрнул гимнастёрку. — Я просто произведу эксперимент! Попробую её окучить прямо при вас!
— Э-э? — оторопел Баграт.
— Да! — с пафосным надрывом провозгласил Сашка. — При вас, придурки, понятно? Чтобы вы меня хрен знает в чём не подозревали! Ну, то есть, не совсем при вас, но вы будете типа за углом. Если её не пробьет, я умою руки, как Понтий Пилат, и отступлюсь. Честное пионерское, под салютом.
Про Понтия Пилата Сашка прочитал у Булгакова — Варвара сама отложила ему книжку.
— Больной, — после некоторого раздумья резюмировал Баграт, посмотрев в Сашкины вытаращенные от решимости глаза. — Ладно, гусар летучий, рискни. В первый и последний раз. А мы присмотрим.
И продемонстрировал Сашке свой смуглый кулак величиной с футбольный мяч, никак не меньше.
— Троглодит, — скорбно вздохнул Сашка и принялся напряжённо обдумывать детали операции, призванной пробудить Варвару, как спящую красавицу из сказки, к активной половой жизни.
Желательно, конечно же, с ним.* * *
Операцию под кодовым названием «Спящая красавица» Сашка назначил на субботу, потому что по субботам в очаге культуры не толкались офицеры, а Варвара, наоборот, была на рабочем месте до самого вечера. Да и видеомагнитофон «Сони» по субботам всегда обретался в каптёрке на хранении. Зато по воскресеньям он нещадно эксплуатировался в видеозале, с утра демонстрируя мелюзге «Тома и Джерри», днём — «Коммандо» или «Рэмбо» — мелюзге постарше. А по вечерам наступало время эротики в виде «Эммануэли».
Поразмыслив, Сашка решил «Эммануэль» пока не использовать, а подобрать порнуху покруче, чтобы до неразбуженной Варвары сразу дошло, что к чему и почему. «Горячие пляжные девочки» для его просветительских целей вполне годились.
— Варь, а можно тебя попросить..? — начал он, подкравшись к Варваре примерно за час до закрытия библиотеки.
Та с готовностью кивнула, хотя понятия не имела, о чём он собирался просить. Сашка даже почувствовал некоторые угрызения совести, но уверил себя, что всё это он затевает исключительно для Варвариной пользы. Что это такое, в самом деле, девчонке двадцать три, а она всё как грудной младенец! В СССР секса нет, что и ляпнула какая-то дурища на телемосте Владимира Познера. Позорище просто, которого Сашка, как передовик сексуальной нивы, спокойно пережить не мог.
— Заштопай мне, пожалуйста, гимнастёрку, порвал, — вздохнул он.
— Так приноси, — удивилась Варвара.
— А после работы у нас в каптёрке можешь? Не торопишься? — скороговоркой осведомился Сашка и затаил дыхание.
— Конечно, могу, — пожала плечами Варвара. — Закрою библиотеку и заскочу. Ты там всё приготовь.
— Угу, — промычал Сашка и испарился. Он уже всё приготовил!
Ровно в шесть он шуганул от каптёрки за угол коридора отиравшихся там «битлов» во главе с настороженным Багратом, который так переживал за библиотекаршу, словно та была его родной сестрой. От его укоризненных взглядов Сашка почувствовал себя каким-то совратителем младенцев. Вот чёрт…
Наконец по скрипучим половицам бодро простучали Варькины каблучки, Сашка незаметно показал Баграту кулак и гостеприимно распахнул перед Варварой дверь каптёрки.
— Прошу!
И даже прищёлкнул стоптанными каблуками своих кирзачей, как кавалергард, хоть это и было нелепо, а Варвара, конечно, прыснула.
Койку, на которой ей предстояло сидеть, Сашка предусмотрительно застелил свежим одеялом, на тумбочку водрузил видак и телик, а окно задёрнул занавеской для создания интима. Любую другую девчонку все эти нововведения в каптёрке, как минимум, насторожили бы, но не Варвару. Она рассеянно огляделась, деловито устроилась на койке и спросила:
— Что зашить-то?
Своё обмундирование, грешным делом, Сашка специально порвал. Он мгновенно сунул Варваре в руки разодранную по шву многострадальную гимнастёрку, катушку с иголкой и сделал щенячьи глазки, как этот его взгляд называл бессердечный Баграт.
Дождавшись, когда Варвара склонит голову над шитьём, он потихоньку включил видак. А потом так же втихаря присел на край койки рядом с Варварой — колено к колену.
Раздолбанная койка скрипнула и прогнулась, Варвара озадаченно покосилась на Сашку. Пляжные девочки на экране закопошились в песке и призывно замурлыкали. Появился загорелый бугай в плавках и принялся сдирать с них бикини. Варвара мельком глянула на бугая, откусила нитку и снова опустила взгляд на шитьё.
«Привет вам всем в шляпу», — обиженно подумал Сашка. Обидно ему стало не только за себя, но и за старающегося бугая. Обслужить трёх девок разом Сашка сам бы нипочём не взялся.
Он кашлянул и поглядел на курносый Варькин профиль. Потом на её коленки, где раскинулась его заношенная гимнастёрка. Он приподнял своё тряпьё за краешек и нырнул под него рукой. Под него и под Варькину старомодную юбку. Коленки там оказались тёплыми и круглыми, Сашка затаил дыхание.
Варвара на миг оторвалась от своего занятия и удивлённо уставилась на него:
— Ты чего, Сань?
— Э-э… — промямлил Сашка. Под этим кротким и невинным взглядом тропининской кружевницы он даже перестал вслушиваться в стоны и вздохи, несущиеся от телевизора. Но руку не убрал. — Ты вообще понимаешь, что мы тут смотрим?
— Нет, я же шью, — серьёзно поведала Варвара и близоруко вперилась в экран. По её сосредоточенному лицу было заметно, что она старательно пытается разобраться в происходящем.
— Это порнуха, — проскрежетал Сашка. Варвара обратила внимание на экранное действо, но на его ладонь у себя под юбкой — ни капельки. — Мужик и три девчонки. На пляже. Поняла?
Варвара даже шею вытянула вперёд.
— О… — она округлила глаза. — А-а… Вот, значит, как это происходит! Я так и думала, что это несложно.
Сашка поперхнулся.
— Знаешь, я сама догадалась, как это должно быть, когда читала «Трёх мушкетёров», — живо похвасталась Варвара, поворачиваясь к нему. — Но тут-то, конечно, гораздо понятнее, потому что наглядно. Спасибо, что показал, — она пошевелила коленкой, и Сашка машинально отдёрнул руку. — Но мне кажется, что в данный момент им всем, — она указала подбородком на экран, — как-то не очень удобно. Он что, не может это с каждой по отдельности делать? Пусть остальные подождут, он же не убежит.
Сашка сам готов был убежать. Он даже вскочил. Не изучи он Варвару настолько хорошо, решил бы, что она издевается. Но она не издевалась, она в самом деле так думала!
У него вмиг упало всё, что начало подниматься.
Дверь каптёрки со скрипом приоткрылась, и в щель нетерпеливо просунулись три злорадно ухмыляющиеся рожи. Как же Сашка их ненавидел!
— Подслушивали, уроды? — устало прошипел он.
Баграт, широко улыбаясь, протянул руку и вывернул у телевизора звук. Четыре голых тела на экране продолжали кувыркаться в песке, но уже в немом режиме. Это было похоже на художественную гимнастику, промелькнуло в голове у Сашки. Варвара свет Андреевна кого угодно могла навести на столь невинные открытия. По крайней мере, раньше порнуха никогда не навевала Сашке таких ассоциаций.
— Ты уже зашила этому гусару всё, что надо? — жизнерадостно поинтересовался Баграт, обрушиваясь на соседнюю койку. Пошарил под нею и извлёк оттуда свой аккордеон. — А то я тебе могу сыграть.
— Ой, давай, — обрадовалась Варвара. — У тебя так здорово получается!
Сашка едва не заплакал от досады. Операция «Спящая красавица» с позорным треском провалилась.
— Народная татарская песня «Кубэлэк»! — торжественно объявил Баграт и сосредоточенно склонился над аккордеоном.
…Когда капитан Калинин, решивший всё-таки в субботу вечером навестить вверенный ему контингент, заглянул в каптёрку, то обнаружил там идиллическую картину. Варвара Андреевна прилежно штопала гимнастёрку рядового Богданова, сержант Сейфуллин упоенно наигрывал на аккордеоне национальные мелодии, рядовые Иваненко и Оганесян блаженно им внимали, притулившись за широкой спиной сержанта. А рядовой Богданов отрешённо пялился на экран подключённого к видеомагнитофону телевизора. На экране мельтешили какие-то тени, но при выключенном звуке сложно было разобраться, что там происходит. Капитан прищурился.
Баграт оборвал мелодию и вскочил, опустив аккордеон на койку. Экран телевизора вмиг погас — это постарался опомнившийся Сашка. Взлетели со своих мест и остальные орлы.
— Здравия желаю, товарищ капитан, — лихо выпалил Баграт. — Личный состав гарнизонного Дома офицеров Советской Армии занимается самоподготовкой! Докладывает сержант Сейфуллин!
— Добрый вечер, Игорь Владимирович, — приветливо поздоровалась Варвара, тоже поднявшись с койки. — Я вот… Саше помогла гимнастёрку зашить. То есть рядовому Богданову. У меня всё равно лучше получилось, чем у него. Вы его не ругайте, пожалуйста, я уже ухожу, мама просила талоны на масло и на сахар отоварить.
Она сунула гимнастёрку в руки окаменевшему Сашке, проворно взяла с кровати свою сумочку и попятилась к двери.
Капитан Калинин и орлы задумчиво проводили её глазами.
— Видеомагнитофон в кассу унесите, оглоеды, — устало велел Калинин.
Слово «оглоеды» не было уставным выражением, но суть отражало точно.
«Битлы» завалились спать в полном молчании, которое нарушил Баграт, обращаясь к Сашке:
— Ну что? Убедился?
Сашка ещё немного помолчал, тяжело вздохнул и отозвался:
— Убедился. Я не её принц. Пусть ждёт своего. Но… — он выдержал многозначительную паузу и закончил: — Хоть принцем я и не буду, но феей-крёстной — постараюсь.
— Это как понимать? — настороженно поинтересовался Баграт.
— Увидишь, — загадочно отозвался Сашка. — Увидишь и обалдеешь.* * *
Сашка решил исполнять миссию крёстной феи, начиная со следующего рабочего дня Варвары Андреевны — со вторника. Он промаршировал по красной ковровой дорожке, расстеленной от дверей библиотеки до Варвариной кафедры, и сурово вопросил:
— Ты почему не красишься? Косметики нету или не умеешь?
Варвара смущённо посмотрела на него сквозь очки. Её бледные щёки слегка порозовели.
— Не умею, — честно призналась она. — Купить, наверно, можно, хотя я не знаю, где. В галантерее? У меня мама не красится.
Сашка уже понял, что все бытовые знания об окружающем мире Варвара получала от мамы.
— Никакой галантереи! — ужаснулся он. — Что ты там достанешь? Тушь производства фабрики «Красная заря»?
— А что, есть какая-то другая? — хлопнула ненакрашенными ресницами Варвара.
— Понятно, — резюмировал Сашка после паузы. — Косметика за мной.
В очередной раз возблагодарив свои связи в женском мире, он втихаря покинул Дом офицеров и вернулся с целым косметическим набором. Для того, чтобы его заполучить, ему пришлось поведать Свете из «Военторга» всё как есть про новую молодую библиотекаршу, которая не умеет краситься и понятия не имеет, где достать приличную косметику.
— Импортную, — подчеркнул Сашка. — Польскую хотя бы.
— Что, глаз на девку положил? — ревниво прищурилась Света.
— Ни в коем случае, — честно выдохнул Сашка. — Нетронутые цветуёчки не по моей части, ты же сама знаешь. Светуля.
Светуля с подозрением посмотрела в его правдивые очи, вздохнула: «Да уж знаю» и поманила в подсобку, откуда он вышел только через полчаса, ублаготворённый, ублаготворивший и нагруженный польской тушью, двумя видами теней, румянами и помадой. Всё это добро уместилось в аккуратной косметичке, которую расщедрившаяся Светуля выдала довеском.
— Это мне? Ты с ума сошёл… — пролепетала потрясённая до глубины души Варвара, когда Сашка позвал её в каптёрку и величественным жестом высыпал на койку содержимое косметички. — Сколько я тебе должна?
— Молчи, женщина, — отрезал Сашка голосом благородного грузинского разбойника Даты Туташхии. — Это я тебе задолжал, Мы все. И потом, я за это ни копейки не заплатил.
— А как же?.. — совсем растерялась Варвара.
— Да вот так, — вздохнул Сашка, разглядывая её намётанным взором. Чистый лист, право слово. Но это было даже хорошо. — Ты что, совсем никогда не красилась? — спросил он, хотя уже был уверен в ответе. — Ладно, смотри. Вот это маскара, тушь, то есть, для ресниц. Это тени. Тут по два цвета в каждой коробочке — голубой и серебристый, зелёный и золотистый. Зелёный кладёшь на верхнее веко, золотистый растушёвываешь под бровь. Это комплект. Так же и голубой с серебристым. Тебе и то, и то пойдёт, у тебя глаза серые. А румяна — вот сюда, на скулы, и растушуй кисточкой. Ты поняла? Ва-арь?
— Саня, но я ничего этого не умею… — в ужасе зашептала Варвара, уставившись на красивые коробочки, будто на гнездо смертельно ядовитых скорпионов. Она чуть не плакала. — Я только всё испорчу!
— Господи, чего ты там испортишь? Ну, сходи к бабам в бухгалтерию, они тебе покажут, как надо, — проворчал Сашка с досадой.
— Я не могу! — в панике воскликнула Варвара. — Они будут надо мной смеяться! И так уже смеются!
«Сучки», — подумал Сашка, вздохнул и скомандовал:
— Тогда бери зеркало. Угу, вот это, — зеркальце, всё в потёках мыльной пены, служило парням во время бритья. — Сейчас потренируешься. Тяжело в ученье — легко в бою, кто сказал?
— Суворов… — пробормотала Варвара, дрожащими пальцами беря коробочку с румянами. — Александр Васильевич.
Когда обновлённая библиотекарша снова робко села за свою кафедру, Сашка был так горд и доволен, словно в самом деле вывел Золушку на бал. Ваган показал ему большой палец, Васька уважительно развёл руками, а Баграт одобрительно похлопал Сашку по плечу своей увесистой дланью.
— Теперь очередь очков, — объявил Сашка не терпящим возражений тоном, подойдя к кафедре и пронизывающе уставившись в благодарные Варварины глаза. В городской «Оптике» у него тоже имелись связи. Всё-таки, как ни крути, секс был великой силой. Когда-нибудь Варваре предстояло это понять, подумал Сашка и деловито добавил: — Что у тебя с ногами?
— А что такое с моими ногами? — испугалась Варвара.
— Тоже не понял, — сурово встрял Баграт, а остальные посмотрели на Сашку с любопытством.
— Вот именно, что ничего, — отрубил тот. — А должно быть что-то. В смысле, ноги у тебя первый сорт, красивые. Самолично убедился.
Варвара разинула рот и залилась багрянцем, видимо, вспомнив сцену в каптёрке.
— Но их никому не видно, — безапелляционно заключил Сашка, не обращая внимания на изменения в Варькиной окраске. — А должно быть видно. Поэтому, Варвара Андреевна, берёте ножницы и того… — он подвигал растопыренными пальцами в воздухе, — режете все свои юбки так, чтобы они не прикрывали ваших красивых колен. Или мне принесите, я отрежу.
— Мама… — слабым голосом проблеяла Варвара, уставившись на Сашку с мольбой и благоговением.
— Мама поймёт, — торжественно заверил её Баграт, тоже покосившись на Сашку прямо-таки восхищённо, и тот приосанился.
В каптёрке Баграт с уважением сказал Сашке:
— Кино такое было… или спектакль. Я забыл. Как какой-то профессор нашёл цветочницу…
— «Пигмалион», — радостно отрапортовал начитанный Ваган. — Профессор Хиггинс и Элиза! Он на пари представил её герцогиней!
— И женился? — заинтересовался Васька.
— Вроде нет, — озадачился Ваган. — А настоящий древнегреческий скульптор… ну, про которого миф, Пигмалион-то, этот женился!
Все внимательно посмотрели на Сашку, и он даже вспотел.
— Я жениться не собираюсь, — со всей решительностью отрезал он. — Ещё погулять охота. И вообще… Скоро дембель.* * *
Варвара Андреевна покинула Дом офицеров даже раньше дембельнувшихся по весне Сашки и Баграта. Сперва на Новый год она в обновлённом виде и прикиде съездила в отпуск на другой конец страны, а вернулась, как говорили в старину, помолвленной. Сашка только крякнул и почесал в затылке, глядя на фотографию жениха Михаила, которую Варвара всем счастливо демонстрировала. Черноволосый крепкий парень на фотографии тоже счастливо и гордо улыбался. Ещё бы!
— Ужгород — это где? — спросил он, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком уж уныло. — На границе с Польшей, что ли? Далековато…
В его голосе всё-таки просквозила вселенская тоска, и Баграт утешительно похлопал его по плечу.
— Страна-то большая, — рассудительно сказал он. — Будем встречаться где-нибудь посередине. У меня в Самарканде, например. Там у нас во-от такие дыни! Не горюй, Сань. Встретимся, куда мы денемся!
— Обязательно встретимся, Портос, — через силу усмехнулся Сашка.* * *
Шёл тысяча девятьсот восемьдесят девятый год. До августовского путча и распада Советского Союза оставалось около двух лет.
Пала Берлинская стена и режим Чаушеску в Румынии. Литва и Латвия приняли декларации о государственном суверенитете. В Москве состоялись первые валютные торги. По телевизору шли прямые трансляции со скандальных заседаний первого съезда народных депутатов СССР и «Рабыня Изаура». Следователи Тельман Гдлян и Николай Иванов обвинили верхушку ЦК КПСС в карьеризме и коррупции, став всенародными героями. По стране прокатилась волна шахтёрских забастовок. Бывшие политзаключённые, диссиденты и жертвы сталинских репрессий учредили общество «Мемориал». Грянули волнения в Тбилиси. Закончился вывод советских войск из Афганистана.
Никто и понятия не имел о существовании сотовой связи, Интернета и социальных сетей.
А через двадцать пять лет Варвара, Баграт, Сашка, Ваган и Васька встретились на «Одноклассниках.Ру».Кино — Группа крови
-
-
07.08.2016 в 20:47-
-
07.08.2016 в 21:45-
-
07.08.2016 в 21:50-
-
07.08.2016 в 22:01-
-
07.08.2016 в 22:12-
-
07.08.2016 в 22:15-
-
07.08.2016 в 22:18-
-
09.08.2016 в 01:02Моть, а как потом за нее проголосовать, работу? Запомнить, а потом в комментариях отписаться? Я в этих играх дуб дубом (((
-
-
09.08.2016 в 02:07-
-
09.08.2016 в 10:06ты на рейтинг к нам заходи)
-
-
09.08.2016 в 13:37-
-
09.08.2016 в 13:37-
-
09.08.2016 в 13:51рейтинговый левел после бб
у нас кстати в визитке есть классные календарики ФБ
*минутка рекламы*
-
-
09.08.2016 в 14:10*шепоотом* а что есть бб, Тиан?))
-
-
09.08.2016 в 14:13-
-
09.08.2016 в 14:51большие тексты от 15 кило слов
календарики:
тут fk-2016.diary.ru/p209801140.htm жми на раздел Поиск
их кстати можно на раб стол как обойку, очень удобно
а вот тут fk-2016.diary.ru/p209811566.htm жми на Календарь событий - там календарики с кастом Волчанки, хоть ты эту траву и не куришь, но они просто милые(думаю, Тая с Диланом ты уже поневоле полюбила)))
-
-
09.08.2016 в 15:25их кстати можно на раб стол как обойку у меня мои стоят