Любовь - это бесценный дар. Это единственная вещь, которую мы можем подарить и все же она у нас остается.
тройничок не получилси 
*из-под стола* и слава богу
Надюш
читать дальше- Кирка! - Да твою ж любимую маму! - Кирюха! Стой, сказал!
- Стою. Чего надо? - Смотрю на это чудовище и не знаю, придушить его или… придушить.
- А я деньги нашёл! - радостно сообщает мне Лёшка.
- Клад нарыл?
- Не, их сначала заработать надо!
- Тогда не нашёл.
- А?
- Заработать, говорю, надо! - передразниваю его и начинаю психовать, судя по всему, на каникулы уезжать он не собирается.
Не на Лёшку злюсь, а на всю эту ситуацию. Он мне уже два года нравится, даже больше. Не знаю, есть ли любовь, а вот симпатия и желание присутствуют. А этот оболтус ничего не замечает. Провоцирует меня постоянно. Уговорил квартиру на двоих снять, шуточки у него вечно пограничные. А я его так хочу, что еле сдерживаюсь. Не знаю, на сколько меня ещё хватит. И опять же вот лезет! Думал, хоть летом от него отдохну, пока он домой уедет, приведу нервы в порядок, поднакоплю терпения... Как же!
- Кир, ну ты чё? - Лёшкин оптимизм на глазах притухает. - Верное же дело, ну! Я у ребят всё узнал. Правда, уезжать придётся…
- К родителям? - спрашиваю с надеждой.
- Не-е... Там скучно, там тебя нет!
- Пойдём домой, там всё расскажешь, - вздыхаю и плетусь вперёд, еле переставляя ноги.
- Что, опять? - спрашивает встревоженно и, догоняя, заглядывает мне в лицо. А мне разговаривать совсем не хочется, язык, кажется, пудовый, не шевелится. Поэтому только мотаю головой.
- Кир, ну не переживай, - шепчет, и расстроенный, чуть не плачет. - Позанимаемся ещё и пересдашь.
- Да сдал я всё, сдал. - Пришлось всё-таки открывать рот, потому что меня неправильно поняли.
- Мы молодцы?
Молча киваю и пытаюсь улыбнуться. Лёха смотрит на меня ещё несколько секунд, потом хватает за руку и тащит к остановке.
- Домой! - оповещает на ходу. - Есть, спать, трахаться!
- Уже натрахался, - посмеиваюсь ему в спину, чтобы скрыть горечь, и ожидаю реакции. И она не заставляет себя ждать.
Лёха подпрыгивает на ходу, разворачивается ко мне, пытается сделать грозное выражение лица, но получается забавная мордаха.
- С кем? Когда? Как посмел? - шипит на меня, а сам еле смех сдерживает.
- С Грымзой. Сегодня. Пришлось, барин, - покаянно склоняю голову, но не выдерживаю и смеюсь.
Лёшка подхватывает мой смех, и мне становится легче, вроде как усталость отступила от нашего веселья.
Грымза — наша преподша по философии. Дама невзлюбила меня с первого дня, хотя я поводов ей и не давал. Видимо, по глазам моим поняла, что философия и я — две абсолютно полярные планеты. Если бы не Лёшка, я бы в жизни её не сдал, но он с меня не слезал, пока не вдолбил нужное. Теперь можно и расслабиться, но меня всё ещё не отпускает.
На улице жара, дышать нечем. Хочется поскорее добраться до нашей квартирки и залезть под душ. А потом — спать, спать, спать… Но нам ещё трястись в душном автобусе, надеюсь, народу будет не много и можно будет сесть.
Нам повезло, свободные места нашлись, и мы нагло их заняли.
- Отодвинься от меня! - рычу на прижавшегося к моему боку Лёшку. - Я сварюсь сейчас!
- Да ладно тебе! - И ещё теснее прилип. - В общем, слушай…
- А дома не судьба рассказать, не? - перебиваю его.
- Нет, для дома у меня другая программа, и я её тебе уже озвучил. - Ну вот, опять он со своими шуточками, а я ведь не железный! - Ну, Кир, не спи! - Тормошит меня за руку.
- Давай уже, рассказывай, - вздыхаю, понимая, что выхода у меня нет.
Под Лёшкин трёп задремал, а в себя пришёл от щипка и ехидного:
- Вставайте, граф, нас ждут великие дела!
- Какие?
- Я нас обоих записал!
- Куда?
- Ну в стройотряд же! - обиженно вскрикивает Лёха, и я понимаю, что меня опять втянули в какую-то авантюру, не спросив. Впрочем, как всегда.
* * *
К моему удивлению, стройотряд оказался не такой уж плохой идеей. Нам повезло, попали под какую-то программу для молодёжи и студентов и наши работодатели находились под постоянным контролем. Правда, и нам приходилось работать на совесть, но первая же зарплата убедила нас остаться на всё лето.
Лёха в первую же неделю перезнакомился со всеми и обаял поварих на кухне. Дородные тётеньки воспылали к нему материнской любовью и каждая норовила подсунуть "бедному мальчику" чего-нибудь вкусненького. Кормили так-то нас неплохо, но когда студент бывает сыт? И естественно, когда по выходным мы устраивали шумные вечеринки, именно Лёха посылался за закусью на кухню. С пустыми руками он не возвращался никогда.
- Кирка, сегодня собираемся, и ты идёшь! - тон не допускает возражений.
До сих пор я успешно увиливал от посиделок, но сегодня не мой день.
- И чё я там забыл? - всё же пытаюсь отказаться. - Я лучше посплю.
- Ты зануда! - обвиняюще ткнул в меня пальцем. Больно, между прочим! - Сам никуда не ходишь, и меня не пускаешь?
Это он сейчас о чём? Ну да, не нравятся мне шумные сборища, но его-то я к батарее не приковываю. И до сих пор он не возмущался. Вроде бы. О чём ему и сообщаю:
- Когда я тебя не пускал? Хочешь — иди. А мне и одному неплохо.
- Вот всегда ты так! - Задумывается ненадолго и спрашивает: - Ты мне друг?
И что я сейчас сказать должен? Смотрю на Лёху, он в ответ на меня, и понимаю, что никуда я не денусь — он же мне потом весь мозг чайной ложкой выест.
- Ладно, - вздыхаю, - пойдём. Но, - предупреждаю его, - если ко мне опять твои подруги липнуть начнут…
Лёха с радостным возгласом повис у меня на плече и пообещал быть верным стражем и принять удар на себя. Нисколько в этом не сомневаюсь — девчонки от него без ума. Меня это не радует, ревную, но даже возмутиться не могу — о моих чувствах не знает ни Лёшка, ни кто-то другой. И слава Богу.
Вечером большой компанией собираемся во дворе общежития, в котором нас поселили. Жара так и не спадает, усаживаюсь с банкой пива в стороне от общего веселья.
Лёшка поначалу пытался утащить меня поближе к компании, но я отказался наотрез. Пусть радуется, что вообще пришёл.
Дует губы, а мне врезать по ним хочется — ненавижу, когда он так делает. Нахрена под дурачка косить? Не понимаю. Тем более передо мной. Я же прекрасно знаю, какой он на самом деле. А сейчас похож на пидовку.
Лёха по моим глазам понимает, что лучше меня лишний раз не нервировать, и уходит. К нему тут же прилипает одна из наших немногочисленных девчонок, а стоит ему сесть на лавочку, устраивается у него на коленях. Рык глушу пивом.
Моё внимание привлекает парень с гитарой. Лицо знакомое, но вспомнить, как его зовут я не могу, и вдруг захотелось подойти и познакомиться.
Он легко перебирал струны, но из-за смеха и криков до меня долетали только отдельные звуки. А очень хочется послушать. Поэтому допиваю ставшее уже тёплым пиво, поднимаюсь и иду в его сторону. Перехватываю удивлённый Лёшкин взгляд, но только пожимаю плечами.
- Привет! - Присаживаюсь рядом с парнем на скамейку. - Извини, не помню, как тебя зовут. Я — Кирилл.
- А, друг нашего клоуна, - улыбается мне он, и мы оба оборачиваемся в Лёшкину сторону. Тот, выглядывая из-за плеча своей сегодняшней подружки, так и сидящей на его коленях, смотрит настороженно на нас. Я улыбаюсь, хотя хочется подойти и скинуть деваху. - Алик, - слышу как сквозь вату. Уже и забыл, что хотел познакомиться.
Пожимаю протянутую руку и спрашиваю, чтобы отвлечься:
- Давно играешь?
- Шесть лет музыкалки. Гитарист-недоучка.
Киваю и молчу. Всегда теряюсь с незнакомцами, поэтому и не люблю компании.
- Сыграть? - спрашивает меня Алик и я согласно киваю.
Он начинает перебирать струны и из-под пальцев льётся музыка. Что-то испанское, кажется. Кто-то протянул мне стаканчик с вином, но я отказался. Никогда не пью ничего крепче пива, да и им не увлекаюсь — боюсь не сдержаться и сделать то, чего нельзя будет поправить. Например, признаться Лёшке.
Вспомнив о друге, бросаю на него взгляд и ловлю ответный. Лёха злится, только не понимаю почему.
- Слушай, - произносит Алик, - пойдём отсюда. Шумно.
Поднимаемся и уходим за общежитие, там что-то вроде маленького парка. Устраиваемся в старой, потемневшей от времени беседке, и Алик играет для меня. А для меня ли? Почему-то мне кажется, что мыслями он сейчас очень далеко.
Так и просидели, пока совсем не стемнело, а потом разошлись по своим комнатам. Я долго не мог уснуть, всё думал. Разворошил мне Алик своей гитарой душу. Лёхи не было и никто не мешал мне предаваться самокопанию.
Как долго я ещё выдержу? А может, признаться Лёшке, и дело с концом? По крайней мере, не будет этой выматывающей неизвестности. Лёха болтать не будет, я уверен. Максимум — врежет мне и общаться прекратит. Переживу. Конечно, будет больно. А сейчас что, нет?
Приняв решение, засыпаю, так и не дождавшись Лёшкиного возвращения.
Утром его тоже нет в комнате. В душе скапливается горечь, и я понимаю, что принял правильное решение — лучше сейчас всё закончить, чем ждать непонятно чего. Но и в субботу, и в воскресенье так и не нахожу в себе сил.
С Аликом сталкиваемся несколько раз за день. Удивляюсь, как я раньше его не замечал, работаем-то рядом.
В понедельник Лёха ходит хмурый, ко мне не приближается, и я не могу понять, какая муха его укусила. В комнату возвращаемся вместе, молча. Он пыхтит, бурчит что-то себе под нос, но со мной так и не говорит. Хочу спросить его, что происходит, но не успеваю — в дверь стучат.
Лёха открывает и расплывается в улыбке — на пороге стоит его вчерашняя подружка.
- Заходи, - приглашает слишком радостно. - Знакомься, мой сосед — Кирилл.
Вот так вот! Не друг, и даже не приятель. Просто сосед. Горечь поднимается выше и оседает на языке.
- Аня, - девушка улыбается мне кокетливо и присаживается на предложенный стул.
- Очень приятно, - совсем не приветливо отвечаю. Она, конечно, ни в чём не виновата, но мне сейчас очень трудно сдерживаться. - Я пойду, - говорю Лёшке. Получается зло. - Не буду вам мешать.
Выскакиваю в коридор и с трудом удерживаюсь, чтобы не хлопнуть дверью.
- Эй, осторожнее! - Кто-то хватает меня за плечо. Поворачиваюсь, чтобы послать, и тут же вдыхаю. Алик. - Пойдём посидим, - предлагает он, и мы опять идём в беседку.
На следующий день всё повторяется. И на следующий…
С Аликом хорошо, он не напрягает — то, что мне сейчас нужно. Лёшка злится, и мне кажется, что ревнует. Но от этой мысли отмахиваюсь — с чего бы?
Поговорить с ним так и не получается, у него свидания каждый день. Правда спать он теперь всегда приходит в комнату, ровно в одиннадцать. Но мне от этого не легче. Задыхаюсь, когда улавливаю от него запах чужого парфюма. Женского. Всегда один и тот же.
Аня к нам больше не заходит, но я уверен, что встречается он с ней. Хотя странно, днём они словно не замечают друг друга. Но думать об этом мне не хочется.
- Я с вами! - Лёшка догоняет нас, когда сворачиваем за угол, и как ни в чём не бывало виснет у меня на плече.
- А как же Аня? - спрашиваю язвительно.
- А, - отмахивается он, - она теперь с Серёгой встречается.
Смотрю на него внимательно, но Лёха не выглядит расстроенным.
- Алексей, - протягивает руку Алику. - Его друг, - кивает в мою сторону. А мне заорать хочется, так противно. Друг, значит? Не сосед? - Тебе с ним, наверное, скучно? Он у нас молчун. А ты Алик, я знаю.
Алик кивает и молчит. Затихает и Лёха. Так, в молчании, доходим до беседки. Мы с Аликом рассаживаемся на уже привычные места, Лёшка пристраивается рядом со мной, слишком тесно прижимаясь бедром. Места ему мало, что ли?
Пытаюсь отодвинуться от Лёхи, но тело противится разуму. Алик смотрит на меня и усмехается. Понимающе так. Лёшка начинает что-то рассказывать, и он переводит взгляд на него.
Они разговаривают, а я не могу и слова сказать. Да что там, я их даже не слушаю, все чувства сконцентрировались там, где ко мне Лёшка прижался.
Хочу вскочить и уйти, но тут Алик начинает играть и я успокаиваюсь. Лёшка ещё что-то говорит, но вскоре тоже замолкает и слушает. Сегодня музыка другая, тревожная, рвущая. Или это мне так кажется? Но нет. Вон и наваждение моё даже вперёд подался, так его зацепило.
Мелодия обрывается резко, словно все струны разом порвались.
- Класс, - выдыхает Лёшка, и только собирается сказать ещё что-то, как раздаётся звонок.
Алик достаёт из кармана телефон и, извинившись, отходит в сторону.
- Да уж, - вздыхает рядом Лёха. - Конечно, тебе с ним интереснее. - Смотрю на него непонимающе. - Если бы для меня так играли… - О чём он, чёрт возьми?!
- Он не для меня, - начинаю оправдываться. - Вернее, для меня, но не совсем.
- Сам-то понял, что сказал? - Лёшка толкает меня плечом и улыбается.
- Ребят, извините, мне уйти надо, - вклинивается Алик и, подхватив гитару, прощается с нами. - Друг позвонил, сейчас подъедет. Увидимся, - и махнув рукой, уходит.
- Дру-уг, - тянет Лёшка. - К друзьям с такой счастливой рожей не бегают.
- А ты-то откуда знаешь? - возмущаюсь. - Видимо, у него такой друг, которого в соседи не переводят. - Знаю, получилось по-детски обиженно, не сдержался.
- Кир, прости. - Укладывает голову мне на плечо и берёт за руку. Детский сад! - Я ревновал. - Что? Что он сказал? - Ты так на него смотрел тогда…
Пытаюсь отодвинуться от него, но следующие слова заставляют замереть и задержать дыхание.
- Ты мне сразу понравился. Думал, подружимся, а потом я тебя… ну это… ну скажу, в общем. А ты всегда такой серьёзный… А мне страшно… Ну, подумал, буду просто другом… Прости, не могу.
Подскакивает на ноги, разворачивается, так и не выпуская мою руку, наклоняется и клюёт меня в губы. Я вовремя отмираю, чтобы схватить его за шею и не дать разогнуться. Целую его в ответ так, как давно мечтал. Лёха устраивается у меня на коленях, и это так правильно, так, как и должно быть.
- Я думал ударишь, - вздыхает, утыкаясь мне лбом в лоб.
- Обломись, - отвечаю не в тему, но Лёшка меня понимает. Губы растягиваются в улыбке, а в глазах пляшут чертенята.
С трудом разжимаю руки, чтобы дать ему подняться. Не хочу отпускать! Лёха словно читает мои мысли, воровато оглядывается и быстро прижимается к моим губам.
- Держи меня крепче, - шепчет, оторвавшись. - Хотя хрен ты от меня теперь сбежишь!
Домой в августе мы вернулись втроём: Лёшка, я и гитара, на которую он потратил почти половину заработанных денег. Алик согласился научить его играть и теперь он каждый вечер терзает струны и мои уши. А я сажусь ему за спину, упираюсь подбородком в плечо, обнимаю и держу крепко-крепко...
Код для Обзоров
*из-под стола* и слава богу Надюш
читать дальше- Кирка! - Да твою ж любимую маму! - Кирюха! Стой, сказал!
- Стою. Чего надо? - Смотрю на это чудовище и не знаю, придушить его или… придушить.
- А я деньги нашёл! - радостно сообщает мне Лёшка.
- Клад нарыл?
- Не, их сначала заработать надо!
- Тогда не нашёл.
- А?
- Заработать, говорю, надо! - передразниваю его и начинаю психовать, судя по всему, на каникулы уезжать он не собирается.
Не на Лёшку злюсь, а на всю эту ситуацию. Он мне уже два года нравится, даже больше. Не знаю, есть ли любовь, а вот симпатия и желание присутствуют. А этот оболтус ничего не замечает. Провоцирует меня постоянно. Уговорил квартиру на двоих снять, шуточки у него вечно пограничные. А я его так хочу, что еле сдерживаюсь. Не знаю, на сколько меня ещё хватит. И опять же вот лезет! Думал, хоть летом от него отдохну, пока он домой уедет, приведу нервы в порядок, поднакоплю терпения... Как же!
- Кир, ну ты чё? - Лёшкин оптимизм на глазах притухает. - Верное же дело, ну! Я у ребят всё узнал. Правда, уезжать придётся…
- К родителям? - спрашиваю с надеждой.
- Не-е... Там скучно, там тебя нет!
- Пойдём домой, там всё расскажешь, - вздыхаю и плетусь вперёд, еле переставляя ноги.
- Что, опять? - спрашивает встревоженно и, догоняя, заглядывает мне в лицо. А мне разговаривать совсем не хочется, язык, кажется, пудовый, не шевелится. Поэтому только мотаю головой.
- Кир, ну не переживай, - шепчет, и расстроенный, чуть не плачет. - Позанимаемся ещё и пересдашь.
- Да сдал я всё, сдал. - Пришлось всё-таки открывать рот, потому что меня неправильно поняли.
- Мы молодцы?
Молча киваю и пытаюсь улыбнуться. Лёха смотрит на меня ещё несколько секунд, потом хватает за руку и тащит к остановке.
- Домой! - оповещает на ходу. - Есть, спать, трахаться!
- Уже натрахался, - посмеиваюсь ему в спину, чтобы скрыть горечь, и ожидаю реакции. И она не заставляет себя ждать.
Лёха подпрыгивает на ходу, разворачивается ко мне, пытается сделать грозное выражение лица, но получается забавная мордаха.
- С кем? Когда? Как посмел? - шипит на меня, а сам еле смех сдерживает.
- С Грымзой. Сегодня. Пришлось, барин, - покаянно склоняю голову, но не выдерживаю и смеюсь.
Лёшка подхватывает мой смех, и мне становится легче, вроде как усталость отступила от нашего веселья.
Грымза — наша преподша по философии. Дама невзлюбила меня с первого дня, хотя я поводов ей и не давал. Видимо, по глазам моим поняла, что философия и я — две абсолютно полярные планеты. Если бы не Лёшка, я бы в жизни её не сдал, но он с меня не слезал, пока не вдолбил нужное. Теперь можно и расслабиться, но меня всё ещё не отпускает.
На улице жара, дышать нечем. Хочется поскорее добраться до нашей квартирки и залезть под душ. А потом — спать, спать, спать… Но нам ещё трястись в душном автобусе, надеюсь, народу будет не много и можно будет сесть.
Нам повезло, свободные места нашлись, и мы нагло их заняли.
- Отодвинься от меня! - рычу на прижавшегося к моему боку Лёшку. - Я сварюсь сейчас!
- Да ладно тебе! - И ещё теснее прилип. - В общем, слушай…
- А дома не судьба рассказать, не? - перебиваю его.
- Нет, для дома у меня другая программа, и я её тебе уже озвучил. - Ну вот, опять он со своими шуточками, а я ведь не железный! - Ну, Кир, не спи! - Тормошит меня за руку.
- Давай уже, рассказывай, - вздыхаю, понимая, что выхода у меня нет.
Под Лёшкин трёп задремал, а в себя пришёл от щипка и ехидного:
- Вставайте, граф, нас ждут великие дела!
- Какие?
- Я нас обоих записал!
- Куда?
- Ну в стройотряд же! - обиженно вскрикивает Лёха, и я понимаю, что меня опять втянули в какую-то авантюру, не спросив. Впрочем, как всегда.
* * *
К моему удивлению, стройотряд оказался не такой уж плохой идеей. Нам повезло, попали под какую-то программу для молодёжи и студентов и наши работодатели находились под постоянным контролем. Правда, и нам приходилось работать на совесть, но первая же зарплата убедила нас остаться на всё лето.
Лёха в первую же неделю перезнакомился со всеми и обаял поварих на кухне. Дородные тётеньки воспылали к нему материнской любовью и каждая норовила подсунуть "бедному мальчику" чего-нибудь вкусненького. Кормили так-то нас неплохо, но когда студент бывает сыт? И естественно, когда по выходным мы устраивали шумные вечеринки, именно Лёха посылался за закусью на кухню. С пустыми руками он не возвращался никогда.
- Кирка, сегодня собираемся, и ты идёшь! - тон не допускает возражений.
До сих пор я успешно увиливал от посиделок, но сегодня не мой день.
- И чё я там забыл? - всё же пытаюсь отказаться. - Я лучше посплю.
- Ты зануда! - обвиняюще ткнул в меня пальцем. Больно, между прочим! - Сам никуда не ходишь, и меня не пускаешь?
Это он сейчас о чём? Ну да, не нравятся мне шумные сборища, но его-то я к батарее не приковываю. И до сих пор он не возмущался. Вроде бы. О чём ему и сообщаю:
- Когда я тебя не пускал? Хочешь — иди. А мне и одному неплохо.
- Вот всегда ты так! - Задумывается ненадолго и спрашивает: - Ты мне друг?
И что я сейчас сказать должен? Смотрю на Лёху, он в ответ на меня, и понимаю, что никуда я не денусь — он же мне потом весь мозг чайной ложкой выест.
- Ладно, - вздыхаю, - пойдём. Но, - предупреждаю его, - если ко мне опять твои подруги липнуть начнут…
Лёха с радостным возгласом повис у меня на плече и пообещал быть верным стражем и принять удар на себя. Нисколько в этом не сомневаюсь — девчонки от него без ума. Меня это не радует, ревную, но даже возмутиться не могу — о моих чувствах не знает ни Лёшка, ни кто-то другой. И слава Богу.
Вечером большой компанией собираемся во дворе общежития, в котором нас поселили. Жара так и не спадает, усаживаюсь с банкой пива в стороне от общего веселья.
Лёшка поначалу пытался утащить меня поближе к компании, но я отказался наотрез. Пусть радуется, что вообще пришёл.
Дует губы, а мне врезать по ним хочется — ненавижу, когда он так делает. Нахрена под дурачка косить? Не понимаю. Тем более передо мной. Я же прекрасно знаю, какой он на самом деле. А сейчас похож на пидовку.
Лёха по моим глазам понимает, что лучше меня лишний раз не нервировать, и уходит. К нему тут же прилипает одна из наших немногочисленных девчонок, а стоит ему сесть на лавочку, устраивается у него на коленях. Рык глушу пивом.
Моё внимание привлекает парень с гитарой. Лицо знакомое, но вспомнить, как его зовут я не могу, и вдруг захотелось подойти и познакомиться.
Он легко перебирал струны, но из-за смеха и криков до меня долетали только отдельные звуки. А очень хочется послушать. Поэтому допиваю ставшее уже тёплым пиво, поднимаюсь и иду в его сторону. Перехватываю удивлённый Лёшкин взгляд, но только пожимаю плечами.
- Привет! - Присаживаюсь рядом с парнем на скамейку. - Извини, не помню, как тебя зовут. Я — Кирилл.
- А, друг нашего клоуна, - улыбается мне он, и мы оба оборачиваемся в Лёшкину сторону. Тот, выглядывая из-за плеча своей сегодняшней подружки, так и сидящей на его коленях, смотрит настороженно на нас. Я улыбаюсь, хотя хочется подойти и скинуть деваху. - Алик, - слышу как сквозь вату. Уже и забыл, что хотел познакомиться.
Пожимаю протянутую руку и спрашиваю, чтобы отвлечься:
- Давно играешь?
- Шесть лет музыкалки. Гитарист-недоучка.
Киваю и молчу. Всегда теряюсь с незнакомцами, поэтому и не люблю компании.
- Сыграть? - спрашивает меня Алик и я согласно киваю.
Он начинает перебирать струны и из-под пальцев льётся музыка. Что-то испанское, кажется. Кто-то протянул мне стаканчик с вином, но я отказался. Никогда не пью ничего крепче пива, да и им не увлекаюсь — боюсь не сдержаться и сделать то, чего нельзя будет поправить. Например, признаться Лёшке.
Вспомнив о друге, бросаю на него взгляд и ловлю ответный. Лёха злится, только не понимаю почему.
- Слушай, - произносит Алик, - пойдём отсюда. Шумно.
Поднимаемся и уходим за общежитие, там что-то вроде маленького парка. Устраиваемся в старой, потемневшей от времени беседке, и Алик играет для меня. А для меня ли? Почему-то мне кажется, что мыслями он сейчас очень далеко.
Так и просидели, пока совсем не стемнело, а потом разошлись по своим комнатам. Я долго не мог уснуть, всё думал. Разворошил мне Алик своей гитарой душу. Лёхи не было и никто не мешал мне предаваться самокопанию.
Как долго я ещё выдержу? А может, признаться Лёшке, и дело с концом? По крайней мере, не будет этой выматывающей неизвестности. Лёха болтать не будет, я уверен. Максимум — врежет мне и общаться прекратит. Переживу. Конечно, будет больно. А сейчас что, нет?
Приняв решение, засыпаю, так и не дождавшись Лёшкиного возвращения.
Утром его тоже нет в комнате. В душе скапливается горечь, и я понимаю, что принял правильное решение — лучше сейчас всё закончить, чем ждать непонятно чего. Но и в субботу, и в воскресенье так и не нахожу в себе сил.
С Аликом сталкиваемся несколько раз за день. Удивляюсь, как я раньше его не замечал, работаем-то рядом.
В понедельник Лёха ходит хмурый, ко мне не приближается, и я не могу понять, какая муха его укусила. В комнату возвращаемся вместе, молча. Он пыхтит, бурчит что-то себе под нос, но со мной так и не говорит. Хочу спросить его, что происходит, но не успеваю — в дверь стучат.
Лёха открывает и расплывается в улыбке — на пороге стоит его вчерашняя подружка.
- Заходи, - приглашает слишком радостно. - Знакомься, мой сосед — Кирилл.
Вот так вот! Не друг, и даже не приятель. Просто сосед. Горечь поднимается выше и оседает на языке.
- Аня, - девушка улыбается мне кокетливо и присаживается на предложенный стул.
- Очень приятно, - совсем не приветливо отвечаю. Она, конечно, ни в чём не виновата, но мне сейчас очень трудно сдерживаться. - Я пойду, - говорю Лёшке. Получается зло. - Не буду вам мешать.
Выскакиваю в коридор и с трудом удерживаюсь, чтобы не хлопнуть дверью.
- Эй, осторожнее! - Кто-то хватает меня за плечо. Поворачиваюсь, чтобы послать, и тут же вдыхаю. Алик. - Пойдём посидим, - предлагает он, и мы опять идём в беседку.
На следующий день всё повторяется. И на следующий…
С Аликом хорошо, он не напрягает — то, что мне сейчас нужно. Лёшка злится, и мне кажется, что ревнует. Но от этой мысли отмахиваюсь — с чего бы?
Поговорить с ним так и не получается, у него свидания каждый день. Правда спать он теперь всегда приходит в комнату, ровно в одиннадцать. Но мне от этого не легче. Задыхаюсь, когда улавливаю от него запах чужого парфюма. Женского. Всегда один и тот же.
Аня к нам больше не заходит, но я уверен, что встречается он с ней. Хотя странно, днём они словно не замечают друг друга. Но думать об этом мне не хочется.
- Я с вами! - Лёшка догоняет нас, когда сворачиваем за угол, и как ни в чём не бывало виснет у меня на плече.
- А как же Аня? - спрашиваю язвительно.
- А, - отмахивается он, - она теперь с Серёгой встречается.
Смотрю на него внимательно, но Лёха не выглядит расстроенным.
- Алексей, - протягивает руку Алику. - Его друг, - кивает в мою сторону. А мне заорать хочется, так противно. Друг, значит? Не сосед? - Тебе с ним, наверное, скучно? Он у нас молчун. А ты Алик, я знаю.
Алик кивает и молчит. Затихает и Лёха. Так, в молчании, доходим до беседки. Мы с Аликом рассаживаемся на уже привычные места, Лёшка пристраивается рядом со мной, слишком тесно прижимаясь бедром. Места ему мало, что ли?
Пытаюсь отодвинуться от Лёхи, но тело противится разуму. Алик смотрит на меня и усмехается. Понимающе так. Лёшка начинает что-то рассказывать, и он переводит взгляд на него.
Они разговаривают, а я не могу и слова сказать. Да что там, я их даже не слушаю, все чувства сконцентрировались там, где ко мне Лёшка прижался.
Хочу вскочить и уйти, но тут Алик начинает играть и я успокаиваюсь. Лёшка ещё что-то говорит, но вскоре тоже замолкает и слушает. Сегодня музыка другая, тревожная, рвущая. Или это мне так кажется? Но нет. Вон и наваждение моё даже вперёд подался, так его зацепило.
Мелодия обрывается резко, словно все струны разом порвались.
- Класс, - выдыхает Лёшка, и только собирается сказать ещё что-то, как раздаётся звонок.
Алик достаёт из кармана телефон и, извинившись, отходит в сторону.
- Да уж, - вздыхает рядом Лёха. - Конечно, тебе с ним интереснее. - Смотрю на него непонимающе. - Если бы для меня так играли… - О чём он, чёрт возьми?!
- Он не для меня, - начинаю оправдываться. - Вернее, для меня, но не совсем.
- Сам-то понял, что сказал? - Лёшка толкает меня плечом и улыбается.
- Ребят, извините, мне уйти надо, - вклинивается Алик и, подхватив гитару, прощается с нами. - Друг позвонил, сейчас подъедет. Увидимся, - и махнув рукой, уходит.
- Дру-уг, - тянет Лёшка. - К друзьям с такой счастливой рожей не бегают.
- А ты-то откуда знаешь? - возмущаюсь. - Видимо, у него такой друг, которого в соседи не переводят. - Знаю, получилось по-детски обиженно, не сдержался.
- Кир, прости. - Укладывает голову мне на плечо и берёт за руку. Детский сад! - Я ревновал. - Что? Что он сказал? - Ты так на него смотрел тогда…
Пытаюсь отодвинуться от него, но следующие слова заставляют замереть и задержать дыхание.
- Ты мне сразу понравился. Думал, подружимся, а потом я тебя… ну это… ну скажу, в общем. А ты всегда такой серьёзный… А мне страшно… Ну, подумал, буду просто другом… Прости, не могу.
Подскакивает на ноги, разворачивается, так и не выпуская мою руку, наклоняется и клюёт меня в губы. Я вовремя отмираю, чтобы схватить его за шею и не дать разогнуться. Целую его в ответ так, как давно мечтал. Лёха устраивается у меня на коленях, и это так правильно, так, как и должно быть.
- Я думал ударишь, - вздыхает, утыкаясь мне лбом в лоб.
- Обломись, - отвечаю не в тему, но Лёшка меня понимает. Губы растягиваются в улыбке, а в глазах пляшут чертенята.
С трудом разжимаю руки, чтобы дать ему подняться. Не хочу отпускать! Лёха словно читает мои мысли, воровато оглядывается и быстро прижимается к моим губам.
- Держи меня крепче, - шепчет, оторвавшись. - Хотя хрен ты от меня теперь сбежишь!
Домой в августе мы вернулись втроём: Лёшка, я и гитара, на которую он потратил почти половину заработанных денег. Алик согласился научить его играть и теперь он каждый вечер терзает струны и мои уши. А я сажусь ему за спину, упираюсь подбородком в плечо, обнимаю и держу крепко-крепко...
Код для Обзоров
@темы: История к истории
-
-
17.09.2016 в 02:03Надя, спасибо, рассказ очень понравился, парни чудесные! И стеснительные такие оба, просто прелесть)
-
-
17.09.2016 в 02:55